Вопреки всему - Владимир Александрович Сухинин

Орк открыл рот, чтобы возразить, но гномка подняла руку, призывая его к молчанию.

– Не перебивай меня, – ее голос был подобен ледяному дождю. Орк замер. – Я знаю, что говорю. Все исполнишь, как я сказала.

Орк склонил голову, его глаза горели решимостью.

– Вы все хорошо продумали, госпожа, – произнес он, его голос звучал почти с восхищением.

Гномка улыбнулась, ее лицо озарилось холодной, почти хищной улыбкой.

– Я знаю, – произнесла она с самодовольством. – Так что ты говорил про дзирд?

Орк выпрямился, его лицо стало серьезным.

– Вам нужны в услужении только дзирды, госпожа?

Гномка кивнула, ее взгляд стал жестким.

– Да, – произнесла она с насмешкой. – Они умеют вылизывать сапоги хозяевам. И будут служить не за страх, а за совесть, это у них в крови. Выдели им больше благодати, чтобы остальные видели их высокое положение. Им хорошо, и мне приятно, – она улыбнулась, но в ее улыбке было что-то похожее на едва уловимое злорадство. – Распорядись насчет настоящей еды, – произнесла она, голос ее прозвучал устало. – А я, пожалуй, отдохну в беседке, сегодня что-то совсем измотана.

С этими словами она, словно грациозная уточка, переваливаясь с ноги на ногу, неспешно двинулась по коридору, направляясь к балкону. Ее походка была полна загадочности, словно она уносила с собой тайну, которую никто не осмеливался разгадать. Орк не мог оторвать глаз от новой управительницы, словно завороженный ее присутствием. Жизнь на горе, казавшаяся прежде однообразной и монотонной, начала преображаться, словно древнее полотно, на котором оживали яркие краски. Каждый день, каждый миг приносил что-то новое, и перед орком открывался удивительный, но тревожный мир.

«Только женщина способна одновременно дарить радость и разрушать привычный уклад», – пронеслось у него в голове. Эти слова, произнесенные мысленно, прозвучали как зловещее пророчество, и орк почувствовал, как внутри него поднимается странное волнение.

В беседке царила прохладная тишина, которую нарушал лишь легкий ветерок, нежно касающийся лица гномки. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом покоя, и вскоре погрузилась в дрему. Но внезапно тишину разорвал тихий смешок, заставивший ее вздрогнуть. Она приоткрыла один глаз и увидела нечто невероятное: в небе, прямо перед ней, возникло лицо мужчины.

Глазастая гномка замерла, сжав кулачки и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Незнакомец, появившийся перед ней в воздухе, смотрел на нее с доброжелательной улыбкой.

– Привет, женщина из моего народа, – произнес он мягким, но уверенным голосом.

Гномка окончательно пришла в себя. Осознав, что этот человек не представляет угрозы, она внимательно осмотрела его незагорелое белое лицо, отметив, что перед ней человек, а не сородич.

– Простите, незнакомец, – ответила она, стараясь говорить как можно учтивее, – но вы не из нашего народа. Вы человек.

Ее слова повисли в воздухе, наполняя беседку напряжением и ожиданием.

– Я не гном и не человек, милая гномка, я хранитель народа гномов. Зовусь Жермен. Я сын Творца, и мне подвластны все облики. Я сам решаю, в каком образе предстать перед кем. – Он улыбнулся, и в его глазах заплясали искорки. – Вижу, гора внимает тебе, значит, ты заслуживаешь здесь быть. Позволишь ли мне ступить на твою вершину?

– Зачем тебе это? – спросила гномка, настороженно глядя на него. – Мы и так можем говорить друг с другом.

– А как же долг гостеприимства, милая гномка? Неужели ты откажешь сыну Творца в гостеприимстве? Я не причиню тебе вреда, это твоя гора.

– Что ж, будь по-твоему, уважаемый Жермен, – произнесла гномка, и перед ней возник невысокий сухощавый мужчина в изысканной бархатной одежде. Он поклонился с лукавой улыбкой и спросил:

– Могу ли я войти в беседку?

– Входи, – вздохнула гномка, и он, грациозно ступая, прошел внутрь. – Присаживайся, – сказала гномка, указывая на скамью напротив. – И расскажи, зачем ты пришел на нашу с мужем гору?

– Все так просто, милая хозяйка, – голос гнома был глубоким и уверенным. – Я – повелитель гномов. Ты – гномка, молода, неопытна и к тому же носишь под сердцем дитя. Тебе будет нелегко управлять этой величественной горой. Дай мне временное право на управление, и ты не пожалеешь. Вместе мы вознесем народ подземелий к небывалым высотам…

Внезапно тишину разорвал тихий, но проникновенный голос:

– Не верь ему.

Гномка вздрогнула и, выглянув из-за густых ветвей дикого винограда, увидела женщину.

– Можно войти? – Голос женщины был мягким, но в нем звучала твердая уверенность и решительность. – Я богиня Мата. Меня создал… такой ваш муж и мой господин…

Гномка немного подумала и кивнула.

– Заходи, Мата, поговорим. Почему я не должна доверять этому сыну Творца?

– Потому что он отказался помогать тебе, управительница горы, когда остальные хранители согласились. Он хочет…

– Заткнись, тварь, или я размажу тебя по камням балкона. – Лицо Жермена преобразилось. Налет милого собеседника испарился, как роса под солнцем. Сейчас перед Глазастой сидел разъяренный мужчина, и она испытала страх. Сжалась и прижала руки к животу, защищая дитя.

Жермен выставил руку в сторону Маты, но ничего не произошло. Мата безбоязненно вошла и прямо посмотрела в глаза хранителя.

– Он жалок и нищ, посмотрите на его гору, госпожа, она меньше груди незрелой девочки, – и перед взором гномки открылась картина ее горы, где располагался клан Девятых Ворот, она узнала родные места. И на горе вырос небольшой туманный отросток. – И этот сморчок, – Мата не выбирала слова, а говорила что думала, – хочет получить просто так вашу гору…

Жермен вскочил. Встал пред Матой, сжимая кулаки. Та бесстрашно посмотрела ему в глаза.

– И что ты мне сделаешь, жалкое подобие хранителя?..

Удар кулака сбил Мату с ног, она упала, окуталась облаком и превратилась в огромного змея.

– Ты пожалеешь, – прошипел змей, – я богиня дворфов, никто не смеет меня касаться. – Жермен отступил, его лоб покрылся испариной, но он быстро переместился к гномке, схватил ее за волосы и дернул.

– Ты отправишься со мной, – прорычал он, – предательница своего народа. И там, на моей горе, ты отдашь мне гору своего мужа. Я заставлю тебя…

Но договорить он не сумел, что там будет и как он заставит ее отдать права на гору мужа. Гномка успела прошептать: «Стража!» И тут же перед ними возникли три стража горы. Змеи мгновенно оценили ситуацию и набросились на Жермена, и он, защищаясь, вынужден был отпустить гномку. Та быстро отошла от него и встала за спинами своих воинов в нелепых мантиях, а змеи стали душить Жермена. Они обвили его шею, спеленали по рукам и ногам. Они лезли и лезли из глаз Рострума и сразу же устремлялись в сражение с врагом. Тот не мог сопротивляться и уже синел.

– Заточить этого негодяя в темницу, – опомнилась гномка, – он напал на меня и ударил мою сестру, Мату. – Не успели слова прозвучать, как перед Жерменом появился сундук, и неведомая сила запихала