Жуткая история. Кот - Ксения Горькая

Одна стена была увита плющом, вдоль нее стояли большие горшки с высокими древоподобными растениями; у другой находилась деревянная многоярусная полка с горшочками поменьше, в которых были высажены разномастные цветы и декоративные растения. Крыша была покатой и почти полностью стеклянной – это последний этаж. Дневной свет падал сквозь прозрачную крышу оранжереи и расчерчивал мраморный пол на одинаковые, чуть наклонные квадраты. Хёну неуверенно сделал несколько шагов. Пахло влажной землей и растениями; в нос забивался свежий с горчинкой запах зелени, смешивающийся со сладковато-медовым цветочным. Дальнюю стену скрывала высокая металлическая полка, уставленная пустыми глиняными горшками и пузатыми сосудами разных размеров из темного и светлого стекла. В углу, за широким рабочим столом, в плотном коричневом фартуке поверх брюк и рубашки спиной к нему стоял Минсу.

– Хёну, подай мне горшок, пожалуйста, – рука Минсу в плотной садовничьей рукавице указала на полку сбоку от него.

Хёну поспешил туда и взял узкий высокий горшок с замысловатым рисунком возле края. Он кинул быстрый взгляд на полку – все горшки были разными, похоже, ручной работы, – и поставил тот, что держал в руках, на стол рядом с Минсу.

– Спасибо, – тот разворачивал мешочек с дренажем и с интересом наблюдал за Хёну поверх прямоугольных стекол очков. – Как прошли твои первые дни здесь?

– Эм, довольно насыщенно, – он как зачарованный уставился на высокие узкие бутылки из синего стекла на полке напротив.

– Это немного не то, чего ты ожидал, не так ли? – мягко спросил он, видя озадаченный взгляд Хёну.

– Возможно, немного… – он замялся. – Я думал, мы будем говорить в строгом кабинете с книжными полками или вроде того.

– Сидя в креслах друг напротив друга, как у психолога? – Минсу улыбнулся, засыпая дренаж в горшок. – Кресел нет, но я приготовил табуретки, если хочешь.

Он указал на два крепко сбитых стула из светлого дерева.

– Нет-нет, это просто мои… – Хёну задумался, подбирая слово.

– Несколько клишированные представления?

– Да, именно. Ты расскажешь мне, почему я оказался здесь? – Он решил не ходить вокруг да около.

Минсу снял рукавицу, завязал мешочек и аккуратно убрал его в конторку под столом. Когда он наклонился, Хёну заметил у края стола небольшое изящное зеркальце в серебряной оправе – оно выглядело здесь неуместно и поэтому бросалось в глаза.

– Судьба чем-то похожа на дорогу, тебе не кажется? – получив от Хёну неопределенный кивок, он продолжил: – Каждый поворот – твой выбор, который меняет конечную точку маршрута. Я вижу ближайшие повороты и то, куда они ведут. Некоторые из них меняют всю дорогу до неузнаваемости, – он поправил очки. – Встреча с тобой – именно такой поворот для Рюка.

Интересная метафора. О многом говорит.

– То есть наши судьбы как-то связаны? – Хёну затаил дыхание.

– Да, я полагаю, что это так.

– О. Это… здорово. – Хёну и так ощущал что-то подобное, но был рад получить подтверждение. Сердце забилось чаще.

– Думаешь, судьба играет большую роль в твоей жизни, чем твой собственный выбор? – Минсу внимательно изучал его.

– Но судьба – это что-то вроде предназначения, ведь так? Какой-то глобальный план Вселенной на тебя, – Хёну неопределенно пожал плечами.

– Судьбы бывают очень разными. Есть податливые, как теплая глина, – тонкие пальцы ласково прикоснулись к шершавому боку пузатого горшка, – каждое воздействие извне меняет их форму, из них можно слепить все что угодно. А есть судьбы, как толстые стальные пружины. Их можно выгибать и растягивать, но в итоге они все равно вернутся в исходное положение, – он задержал взгляд на Хёну. – А теперь достань, пожалуйста, мешок с землей, он под столом, слева от тебя.

Хёну послушно нырнул под стол и достал холщовый мешок, завязанный сверху в узел, не без труда развязал его и принялся засыпать землю в горшок.

– А что насчет конечной точки маршрута? Для Кая она хорошая?

– Интересно, что ты спрашиваешь о нем, не о себе. – Минсу разрыхлял землю, которая сыпалась из пакета, совком. – Время обидчиво как ребенок, Хёну. Оно мстит тем, кто пытается его обманывать. Жизнь человека, который знает свое будущее, превращается в бессмысленную агонию, состоящую из попыток его изменить. Поэтому такие, как я, могут лишь ориентировать на поворотах. Достаточно, – он взглядом указал на горшок.

– Вот что я понял из того, что ты сказал. С «дорогой», которой шла судьба Кая, что-то явно было не в порядке, раз потребовался такой резкий «поворот», – Хёну указал на себя и вернул мешок под стол. – По каким-то причинам изменить его судьбу потребовалось именно сейчас, а значит, дело даже не в его способности любить, которой у него нет со становления, – Минсу прищурился, внимательно слушая. – Я хочу помочь, но не смогу, если вы будете продолжать недоговаривать.

– Неплохо, – Минсу испытующе смотрел на него несколько мгновений, а потом отвернулся и аккуратно достал с верхней полки небольшой горшочек. Растение в нем имело напоминающие кленовые листья, несколько крупных белых бутонов, похожих на колокольчики, с одной стороны, и один такой же, только красный, с другой. Присмотревшись повнимательнее, Хёну увидел, что в землю уходят два стебля – это были два растения в одном горшке.

– В Рюке с самого становления было два переплетенных сознания: его природная звериная суть, – Минсу погладил листочки возле красного цветка, – и приобретенная человечность, которая позволила ему стать бакэнэко, – он мягко приподнял пальцами один из белых колокольчиков.

Хёну когда-то слышал, что некоторые растения цветут, только когда условия им не подходят, – цветут оттого, что боятся погибнуть, и стремятся напоследок воспроизвести себя. Листочки со стороны белых бутонов были маленькими и жухлыми.

– Две сути в одном флаконе. Как и у растений без ухода и заботы – века без любви заставили его сущности бороться между собой. Но так как разделить их нельзя, – он аккуратно запустил пальцы в горшочек, вытащил корни растения вместе с почвой и несколько раз легко ударил ими по столу, стряхивая землю. Корни двух растений были плотно переплетены, – постепенно одна из сущностей начала брать верх.

Он поместил растение в новый горшок и взглядом указал Хёну придержать его, пока сам присыпал корни землей.

– Его личность распадается. Даже удивительно, что он продержался так долго. Как будто ждал кого-то, – Минсу мягко улыбнулся, глядя на Хёну.

– То есть, если вернуть ему способность любить, он будет в порядке? – Он с надеждой смотрел на Минсу.

– Я знаю, что, если не вернуть, – он точно не будет в порядке, только и всего. Любовь – именно то, что сделало его становление возможным. – Он сделал углубления в земле и добавил какие-то удобрения из маленького цветастого мешочка.

– Но как? Я не представляю, как это сделать, –