Элемент власти. Том VI - Андрей Мельник

— Здесь, вообще-то, архипелаг должен быть, но вместо архипелага теперь он…

— Это черепаха? — решил уточнить я.

— Нет. Он сам, согласно легендам, изменил своё тело до неузнаваемости. Был из одной очень древней расы, от которой остались одни воспоминания. Он, можно сказать, последний их представитель. Только изменился сильно.

— И что, он позволил им умереть?

— Он и стал одной из причин их гибели… Его сородичи были слишком воинственными и не очень благодарными. Вот он их и прибил. Если верить легендам.

— Фантастическая тварь… И давно он спит?

— Мама в детстве сказку рассказывала… Говорила, что есть великан в море, который подобен островам. И остров этот стал домом для птиц и морских животных. Просыпается он раз в сто лет, но очень быстро засыпает вновь…

Чудо-юдо, честное слово… Могу я его разбудить? Пожалуй, да. Выйдет ли что-нибудь хорошее из этого ленивого божества? Сомнительно… Драться с ним я тем более не хочу.

Сильно сомневаясь, что мне стоит терять время на этого увальня, пускающего носом в небо фонтаны, подобно киту, я отправился на этот «архипелаг» и прогулялся по «острову», обросшему моллюсками и всякой грязью, принесённой животными. Была маленькая надежда, что это не настоящее тело бога и что он просто живёт здесь и явится передо мной хотя бы в виде духа или сгустка божественности. Но я слишком раскатал губу… Это действительно его настоящее тело, разбухшее до чудовищных размеров.

В целом, для такого большого мира — это неудивительно. Чем больше мир, тем выше шанс появления гигантских существ.

Отправился дальше — и снова промах… Бесполезные самовлюблённые божки!

Один, подобно Мутару, всё в драку лез и при этом интеллект свой не демонстрировал. Очень хорошо шифровался, так что я был вынужден отбиваться, пытаясь достучаться до этого зверя. В конце концов мне удалось вырвать из его рук загнутый кинжал и отбросить его в одну сторону, а зверюгу с силой бога — в другую. Он только было ринулся обратно за ним, как моё терпение практически лопнуло.

— Тронешь его ещё раз, и, клянусь магией, я перестану даже пытаться сдерживаться, стараясь сохранить твою жизнь, — холодно произнёс я, полыхая аурой правителя и готовый использовать остатки своей божественности для уничтожения этого берсерка.

Если уж придётся влить свои скромные запасы в атаку, я гарантирую смерть своего врага, ибо лишь так это «окупится»: смогу восстановить потраченную силу. Иначе, лишившись божественности полностью, я ослабну в разы. Закроются Врата Могущества, и всё, что мне останется, — это вернуться в Мир Семи Империй и умереть, когда щит рухнет. Ну или молиться не знаю кому, чтобы мне на голову свалилась халявная благодать в виде ничейной божественной энергии, чтобы какой-нибудь божок наложил на себя руки рядом со мной. Других «кладбищ» богов с остатками божественности, как это было на древней арене, я не видел.

Что-то щёлкнуло в голове зверолюда. В его глаза я увидел понимание. Наконец он осознал, что я действительно не шучу. И — он сбежал, оставляя меня в отвратительном настроении. Ну хрен с ним!

Во-первых, он оказался слаб физически, во-вторых — ментально. Такой, как он, даже если бы согласился отправиться с нами, много пользы бы не принёс.

Остался последний бог, последний адрес…

Юкио перенёс меня к входу в глубокий и дремучий лес. Я в этот раз сам взял карту, перевернул её и прочитал пометки на оборотной стороне.

«Тоскующий Измаэль… Маловероятно, что согласится, хоть и невероятно силён. Переживает душевные муки, связанные с потерей возлюбленной», — так гласила подсказка, оставленная отшельником Луо.

— Ну, посмотрим… По крайней мере он выглядит адекватным, человечным.

Я глянул на табличку у входа на лесную тропу и прочитал про себя:

«Запретный лес Измаэля. Людям, нелюдям и всем остальным, кроме животных, вход запрещён».

Не нарушить это требование я не мог. И стоило сделать первый шаг, как я тут же ощутил незримое давление. Пришлось с ходу высвободить ауру, чтобы не пострадать.

Кому было плевать на давление, так это животным. Здесь их было много. Очень много… Местные зайцы и белки буквально под ногами путались и перед глазами с ветки на ветку летали, совершенно меня не опасаясь.

Тропа бессчётно разветвлялась, следуя за маршрутами животных. Но я знал, куда мне идти. Туда, откуда на меня давит аура бога, который сделал этот лес местом, куда запрещён вход таким, как я.

Я остановился на огромной поляне, усеянной цветами. Впереди, спиной ко мне, на коленях стоял Измаэль с опущенной головой. Перед ним я увидел ту, у кого он своей позой словно бы просил прощения уже целую вечность.

Плащ Измаэля был покрыт мхом. Ноги его словно вросли в землю. Могло показаться, что он уже давно помер, но нет. Он ещё жив. Жив и силён. Я даже отсюда слышал расходящиеся вокруг него волны магии.

Стоял Измаэль на коленях перед девушкой. Человеческая, юная и красивая, но вместе с тем бледная, даже белая, она лежала в чём-то похожем на гроб.

Хрустальный гроб… Словно из какой-то сказки, которую я слышал давным-давно. Уже и не вспомню… Хм-м? Хотя нет, это не стекло. Не хрусталь… Какой-то кристалл. Огромный и цельный. Магический. Резонирует с маной, сохраняя тело девушки целым.

Магия жизни… Я вижу, она пытается поддерживать эту девушку. Но это бесполезно… Она уже мертва.

— Ты не умеешь читать? Не понимаешь предупреждений? — скрипучим, отвыкшим говорить голосом, произнёс Измаэль, что стоял перед погибшей на коленях.

— Уважаемый Измаэль. Мне жаль, но я вынужден был нарушить ваш покой. Я нуждаюсь в помощи… И надеюсь, что вы дадите мне хотя бы шанс высказаться, прежде чем я уйду…

— Прочь… Сгинь. Ни слова больше! Иначе я порву тебя на куски…

Он поднялся и засиял аурой, накопленной за долгие годы божественностью. Причём столь ярко, что на короткий миг я ослеп.

Он был не просто силён, а чудовищно силён! И я чувствовал, что он готов убить меня, если я ещё хотя бы раз посмотрю в сторону трупа. Только вот мне идти больше не к кому. Этот хотя бы разумный и сильный, не то что остальные разочарования. Нужно сказать что-то, что заставит его остановиться…

Магия времени, тысячи тропинок нашего диалога… Я хочу изменить судьбу и сражаться с этим человеком бок о бок, а не против него.

Я молчал, ощущая, как тают секунды, а вместе с ними и терпение Измаэля. Он выставил