Первый Артефактор семьи Шторм - Юрий Окунев

лезвие раскидной бабочки, и шея первой крысы получила удар. Медленно, как в замедленной съёмке на грязно-серой шерсти выступили бусинки крови, и тварь выпустила ногу Максима.

Но их всё равно было слишком много. Они лезли друг по другу, кусали и царапали нам ноги и старались вцепиться куда повыше.

Несколько раз я призывал ветер, сбивая с себя и лекаря особо наглых тварей, отправляя их в полёт, но это почти моментально привело к тому, что у мена закружилась голова. Дар действительно был крошечным и слабеньким.

Я чувствовал, как по ногам под штанами текут тонкие ручейки крови, заползая в обувь, которая начинает хлюпать. Пару раз Подорожников освещал меня зелёной волной, стараясь залечить часть ран, но они тут же открывались после новых укусов.

Пинки, удары воздухом лишь отбрасывали крыс назад, чтобы через мгновение они вернулись в строй. Лишь физический урон от серебряной монеты, да ножа лекаря, давали результат в виде трупов.

Но крыс всё равно оставалось слишком много.

Только через несколько минут боя, когда пот застил глаза, руки ныли от усталости, а ноги начала разъезжаться то ли от кровопотери, то ли от луж этой крови под ногами, до меня дошло: половина вроде как убитых крыс встала и пошла в атаку снова.

— Крысы-некроманты, чтоб их! — рявкнул я и со всей силы наступил на ближайшую.

Под ногами неприятно хрустнуло, но тварь затихла и больше не пыталась встать.

Тьма и кровь, плюс природная живучесть и приспособляемость крыс сплелись в неприятный коктейль: мёртвые крысы подчинялись общей голодной и злой воле стаи и продолжали подниматься, несмотря на ломанные лапки и перерезанные шеи.

Только серебро останавливало часть из них.

— Антон! — снова крикнул я, но мне ответил Кефир:

— Он не придёт! У него там свои проблемы!

— Убивают?

— Нет, хуже. Вас оставили самих разбираться с паразитами, — в его голосе сквозило странное омерзение.

Сам он сидел на шкафу и с брезгливым выражением морды смотрел на творящееся внизу.

— Помочь не хочешь?

— Не могу.

— Это как?

— Особенность договора. Так что давай, думай, как тебе выжить. А то будет грустно погубить такую фамилию в подвале с крысами.

Плюнув на магического лиса, который способен только болтать да жрать, я сдул забравшихся на меня тварей и сделал несколько прыжков вперёд. Два раза чуть не завалился, поскользнувшись на крысиных тушках, а затем, добравшись до своей не сработавшей ловушке, крикнул Максиму:

— Лекарь, убей меня!

— ЧТО? — одновременно крикнули Подорожников и Кефир.

Я тем временем вытащил из центра конструкции шар голубого кальцита, испещрённый рунами, снял с него красный металл, спрятав призму в карман.

Подняв шар над головой правой рукой, я показал на медные браслеты на запястье:

— Атакуй!

Видимо лекарь понял. Не обращая внимания на лезущих по нему крыс, он сосредоточился, сложил руки в молитвенном жесте, удерживая правой рукой нож. Под веками блеснуло зелёным, а затем он с резким выдохом взмахнул ножом.

В моё сторону рванул скальпель, нет, настоящий меч зелёного света! Через мгновение он чуть сменил траекторию и вместо моей груди полетел в сторону запястья — к двум оставшимся браслетам. Мои артефакты умели отражать атаку того, кто носил второй браслет. Простенько, но эффективно.

Руку обожгло горячим, один браслет раскалился до розово-красного света, и я тут же повернул шар в руке.

Вдруг засиял яркий свет, ослепляя не только крыс, но и людей. Поэтому никто кроме меня не видел, как вокруг меня посыпался дождь из небольших тонких, едва заметных зелёных мечей, который разили крыс направо и налево. Отражение чужой магии.

Эти мечи пытались достать и Максима, но сил артефактной меди для этого оказалось недостаточно. Что хорошо на данном этапе.

Открыв веки, я быстро принялся добивать тех крыс, что были рядом со мной. Почти все они были убиты или оглушены. Визжали и катались по полу, пытаясь прозреть, только те, что остались рядом с лекарем

Через минуту их визги стихли, а я сполз по стене, со звоном выронив монету на пол. Максим наконец перестал тереть глаза и в шоке оглядел пространство.

— Пройдись. Проверь, есть ли кто живой. И добей. Тебе удобнее, — еле отдышавшись попросил я. — Потом глянем подвал. Остальной.

Макс кивнул и принялся проверять тушки. Лишь парочка продолжала скрипеть от боли.

— А что после проверки? — подошёл лекарь ко мне, и лёгкая волна окутала меня, давая капельку сил. Подорожников был выжат как лимон ничуть не меньше меня.

— Пойдём разбираться, почему некоторые не выполняют приказы вышестоящего руководства.

Лис сказал, что у Антона какие-то проблемы. Но спасать такого сильного одарённого, когда сам еле стоишь на ногах — это чересчур. Тем более я не слышу криков, а значит проблема явно не смертельная.

Мы прошлись по подвалу, заглядывая в разные закоулки. В темноте и тишине ничего не было видно. Учитывая старые телефоны, даже ими невозможно было что-то подсветить. В итоге Максим нашёл в одной из комнат керосиновую лампу и умудрился её зажечь.

— Здесь кремень внутри, как в зажигалке, — прокомментировал он. — Ого, армейские запасы.

С дрожащим огоньком света двигаться стало проще, но ни новых крыс, ни гнезда, ни входа в дом мы не видели.

Мысль пришла неожиданно.

— Сбегай к лестнице, принеси череп одной крысы, желательно с чистой тьмой, — попросил я лекаря.

— Может ещё кожу снять и мозги выпотрошить? — с вызовом спросил Подорожников.

— А ты сможешь?

Поняв, что я серьёзно, он ушёл. Его долго не было, что я уж подумал, что он плюнул и поднялся наверх.

— Сейчас придёт. Долго выбирал крыску повкуснее, — нейтрально сказал Кефир.

— Не замечал, чтобы ты отходил.

— В такой темноте ты не только этого не заметишь, но и чего-то пострашнее.

Я не мог разглядеть его выражение морды, но золотистые искорки, которые сыпались с него, не обещали ничего хорошего.

Наконец Максим принёс голову крысы. Мёртвые чёрные глаза смотрели в бесконечность, приветствуя вечную тьму. Одолжив у лекаря нож, я в несколько движений снял с черепа скальп и удалил мягкие ткани, кроме мозга.

Затем достал из кармана Следопыта, убрал воздушную стрелку и мягко положил на медную пластину с камушками череп крысы.

Ничего не происходило. Макс с Кефиром начали переминаться от нетерпения. Я же спокойно вливал тончайший поток энергии — сколько осталось у меня после неожиданного боя. Через минуту череп приподнялся