Система становления - Джон Демидов

Девушке были неведомы мои моральные терзания, потому уже совсем скоро она удовлетворённо хмыкнула, и переключилась на Титова, который, кряхтя словно столетний старец, протянул ей свою раненую ногу.

После встречи с роботами прапорщик вообще был слишком мрачен, и сейчас, когда контролирующий орган в лице капитана ушёл — он наконец получил возможность дать волю своим чувствам:

— Вот же ж… — шипел он сквозь зубы, пока Марина обрабатывала глубокий порез на его ноге. — Если повезет отсюда выбраться… Клянусь, больше ни ногой в данжи выше легких. Ни но-гой! Хватит с меня этих никому не нужных приключений, и рисков не пойми ради чего…

К моему удивлению Марина молчать не стала, и не отрываясь от работы, бросила ему с усмешкой:

— Вон курсант сидит, молчит и терпит, а ты, видавший виды прапор, чего сопли развесить решил? Как будто тебя впервые поцарапали…

Титов на эту отповедь злобно хмыкнул, после чего пробурчал:

— Да знала бы ты, медичка, сколько у меня царапин таких за службу было… А что касается курсанта — так ему по званию терпеть положено, вот и не вякает…

Марина проявила мудрость и не стала встревать в полемику, но как мне показалось слишком сильно затянула последний виток бинта, от чего Титов болезненно сморщился.

В скором времени девушка отошла от Титова, и стала укладывать медикаменты обратно в сумку, а мы с Титовым просто молчали, ожидая возвращения своих товарищей из начального зала.

От нечего делать я прокручивал в голове план Илюхи, и никак не мог отделаться от подленьких мыслей, что план то конечно был шикарен: выманить… расстрелять на границе… Но это звучало слишком просто! Эти твари уже показали, что умеют думать, и у меня возникали серьёзные опасения в том, что они позволят так себя провести.

Время тянулось мучительно медленно. Я уже начал по-настоящему беспокоиться за судьбу товарищей, когда вдали наконец мелькнули лучи фонарей, и спустя пару минут капитан с Илюхой вышли на развилку, сгибаясь под тяжестью принесенных ящиков с патронами и дополнительных коробок к пулеметам.

Они насквозь пропотели и явно очень сильно устали, их дыхание было сбито ко всем чертям, но не смотря на это на их лицах читалось удовлетворение от хорошо проделанной работы.

С наслаждением скинув груз на пол, они тут же принялись за дело. Капитан, отмахиваясь от Марины, которая с медицинской сумкой наготове тут же подскочила к нему, начал раздавать указания.

— Всем взять боеприпасов по максимуму! Семенихин, бери побольше гранат, Степанов, на, вот тебе ящик с патронами 5.45, снаряжай магазины калашей. Быстро, быстро, работаем!

Марина, хмурясь, тыкала пальцем в свежую ссадину у капитана на щеке, и ворчала:

— Товарищ капитан, дайте обработать вашу рану! Вдруг зараза какая залезет⁈

— Потом! — отрезал он, отстраняясь. — Сейчас не до царапин. Нам нужно в максимально сжатые сроки подготовиться, и двигаться дальше! Пока мы тут сидим и в бирюльки играем — в пропавшей группе вполне могут гибнуть люди! Чем за мной бегать — лучше бы винтовку подготовила!

После таких наставлений работа закипела с невероятной скоростью. Титов с Илюхой снаряжали ленты к «Печенегам», я, не смотря на боль в пальцах, запихивал патроны в автоматные магазины… В общем каждый был при деле и никто не сачковал, ведь все мы прекрасно понимали, что в случае нашей недоработки — роботы с нами шутить совершенно точно не будут.

Спустя пятнадцать минут мы снова были готовы. Пятерка изможденных, перевязанных, но до зубов вооруженных людей. Капитан окинул нас взглядом, после чего устало улыбнулся, и сказал:

— Ну что, готовы? Тогда пошли, надерём задницы этим стальным ублюдкам!

Мы снова двинулись по левому коридору, но так как теперь мы знали что нас ждёт — наши шаги были гораздо более уверенными, чем раньше. Мы шли тем же маршрутом, и уже совсем скоро увидели вдалеке нишу, где лежало тело сержанта Артемьева.

— Думаешь, сработает? — тихо, почти шепотом, спросил я у Илюхи, который шел впереди меня, на что он так же тихо ответил, не отрывая настороженного взгляда от коридора:

— Я так думаю, что да. Их поведение… оно алгоритмичное, прямо как у охранных систем. Мы нарушили периметр, и получили соответствующую реакцию на это.

Тем временем мы приблизились к той невидимой границе, за которую твари не решились выйти, преследуя нас, и капитан поднял руку, останавливая нашу группу.

Сначала я не понял причины остановки, но потом до меня дошло, что всё будет не так просто, как хотелось бы…

Коридор был пуст.

Никакого шуршания, никаких щелчков, никаких горящих красных глаз… Только холодный металл стен, слабый гул вентиляции, и едва уловимый едкий запах в воздухе. Ни единого признака тех гибридных тварей, что всего полчаса назад едва не разорвали нас на куски в этом коридоре не было.

— Где они? — прошептал Титов нервным голосом, на что капитан медленно опустил свой «Печенег», и мрачным голосом ответил:

— А вот это уже совсем нехорошо… Они либо перегруппировались, либо…

Он не договорил, но мы все поняли. Либо они готовят новую, еще более изощренную ловушку. Идея Илюхи о четких зонах ответственности внезапно показалась мне наивной и надуманной. Эти твари оказались куда хитрее, чем мы думали, и совершенно не желали играть по нашим правилам.

Вместо этого они меняли эти самые правила прямо по ходу игры, и сейчас затаились где-то в этом хитросплетении коридоров, и выжидали, пока мы сами войдем в приготовленную для нас западню.

Несколько томительных минут мы простояли в полной тишине, вглядываясь в пустой, безжизненный коридор, и чувствовали нарастающее напряжение от этого мерзкого ощущения неизвестности.

— Черт с ними, — наконец хрипло выдохнул капитан Попов, после чего повернулся в нашу сторону и сказал требовательным голосом:

— Степанов, ко мне.

Я подошел, не понимая, что он задумал, а капитан тем временем скинул со своего плеча «Печенег» и протянул его мне. Я на автомате принял протянутое оружие, чуть не уронив его, с трудом удержав в руках.

— Держи, боец, — сказал Попов, и когда он это говорил — я заметил в его глазах странную смесь решимости и усталости. — Надеюсь, ты умеешь пользоваться этой штукой.

Я удивленно переводил взгляд то на пулемет, то на него, после чего не выдержал и всё-таки спросил:

—