Возвращение к истокам - Денис Старый

Такому человеку, как мне, сложно оставаться без Родины. Если её даже здесь нет, то мне её стоит придумать. Мне необходимо знать, где мои корни и куда я могу возвращаться. И если эта местность населена людьми, которые говорят со мной на одном языке, которые должны быть во многом похожи на бойцов моего отряда, на людей, к которым я уже питаю определённые положительные эмоции… Пусть эти места будут мне родными.

Пока так. А там, поглядим! Может, ещё основателем Москвы стану. Кстати, нужно будет подумать о том, настолько ли важно «оседлать» путь, который в будущем назовут «в греки». Может, менее выгодно находиться на Дунае, а стратегически правильно основать город Киев или назвать его вообще иначе. Например, Славгород. А державу свою назвать Славией.

Ну это так — пока что мысли, чтобы было чем занять голову во время передвижения по не самому лёгкому маршруту.

Местность была трудна для пересечения. С обозами придётся сильно напрячься, чтобы пройти этим направлением. Но меня радовало, что леса много. Лес — это и жилище, и топливо. Это уголь для металлургии. Это убежище. А ещё рядом Карпатские горы. Интересно, в этих горах железо есть? Было бы хорошо, если бы присутствовали железные руды.

— Вождь? — мои размышления прервал Пирогост. — Будем ли мы останавливаться здесь, чтобы на следующий день до полудня прийти в твоё поселение? Или пойдём сейчас, чтобы прийти к ночи?

Для меня ответ был однозначным. Конечно же, в ночи я не собираюсь приходить. Мне и вовсе кажется, что меня там не будут рады видеть. Ведь никто в отряде и не знал, что именно произошло и почему я отправился собирать свой собственный отряд для найма к византийскому императору.

И это я только сейчас познаю. Никто не знает моего происхождения, и я, мой реципиент, об этом молчал. А если я какой-то злостный преступник, который здесь сжёг деревню и сбежал? Или обрюхатил всех женщин и потом сбежал? Нет, в таком случае, дамочки не дали бы мне и шага ступить за ограду поселения.

Что-то сердце стало постукивать чаще. В бою так не переживал, как сейчас. И нет, я не настолько волнуюсь и боюсь показаться на глаза тем людям, которые знали прежнего обладателя моего тела.

На самом деле я боюсь другого. Мне страшно, если я вдруг какой-то преступник и совершил деяния, которые нынешний я никогда себе не позволил бы. Да, это сделал не я. Но все же…

На следующий день, уже ближе к полудню, а скорее часам к одиннадцати утра, мы подошли к сравнительно большому поселению. Сравнительно — с тем, как я рисовал у себя это в голове.

Но тут проживало явно больше тысячи человек. А это уже город. Часть поселения была обнесена стеной, сооруженной из высокого частокола. Рва не было. Вал, или, скорее, небольшая полутораметровая насыпь, призванная словно подпирать вертикально выставленные брёвна частокола, присутствовала.

Взять такое поселение, как по мне, не представляет никакого труда. Тут что, живут непугливые люди? Или основные потоки Великого переселения народов идут сильно южнее и не доходят до этих мест? Потому и нет нужды обороняться.

— Навстречу нам движутся два всадника! — радостно сказал Пирогост.

Он радовался, что мы добрались, наконец, до места и не нужно идти по этим холмам, почти что горам, пробираться через леса. И сейчас нас покормят, согреют… Приголубят…

Всадники подскакали ближе. А потом… неожиданно для меня один из них выхватил короткий меч, ударил своего коня ногами по бокам…

— Он что, нападает на нас? — удивился Пирогост и вперил в меня свои недоумённые глаза.

Да, возможно, я оказался прав. И здесь мне не рады. Что же ты такое натворил, Андрей-склавин?

От автора:

Я пал в войне с Тьмой и очнулся рабом. Боевая система разрушена, сила рассыпана артефактами по миру. Я соберу все заново и дойду до правителя Тьмы — моего брата. https://author.today/reader/521222

Глава 17

Поселение склавинов. Южное окончание Карпат.

20 августа 530 года.

— Как посмел ты, Андрей, заявиться сюда? — с такими словами всадник подскакал ко мне.

Я спокойно на него взирал, правда, по левую и правую руку от меня были достойного вида бойцы. Чего стоит наш штатный великан. Они были готовы реагировать. Да и я не стоял бы истуканом, если вдруг кто-то решит меня резать.

Ну, вот и момент истины. Кто я такой и что случилось, что я отправился на поиск новой судьбы? Я, так или иначе, вынужден ассоциировать себя с тем человеком, тело которого я занял. А как иначе? Ведь именно мне придётся разгребать косяки за реципиентом. Тут как ни крути. Даже скажи я о том, что я — это не я, так только сумасшедшим посчитают и вовсе перестанут воспринимать всерьез.

— Остановись! — выкрикнул я, при этом недвусмысленно намекая, что готов и к бою: мой меч был уже обнажён. И всё-таки у агрессивной принимающей стороны проснулся инстинкт самосохранения. Мужик приостановился. Сперва он посмотрел за спину — его товарищ не был столь ретивым и не настроен на обострение, второй мужик не спешил к нам навстречу.

— В чём обвиняешь ты меня? — спросил я. — Почему нож свой достал?

— А разве же ты сам не знаешь? Забыл? — зло сказал ретивый молодой. — Такое не простить!

Когда агрессивно настроенный всадник смог приблизиться ближе, и я его рассмотрел, то несколько удивился. Вряд ли ему было намного больше лет, чем моему ученику, рыжему Славмиру. Но рослый. Подрастет, так будет и покрупнее меня. До Хлавудия не дотянет, тут без вариантов. Ну так мой телохранитель уникален.

— А ты мне напомни! В чем обвиняешь? — сказал я.

В это время мои телохранители внимательно наблюдали уже не в целом за обстановкой, а за моей реакцией и слушали меня очень внимательно. Заинтересовались кто я такой?

Я знал, что в отряде ходили разные сплетни о том, что же я такого сотворил, что убежал из своего рода. Впрочем, бойцы даже и не знали, бежал ли я или просто ушёл по какой-то причине. Они знали лишь только одно: что пришёл какой-то явно знатный славянин и стал завлекать молодёжь к выходу на службу в Константинополь. И, судя по всему, моя знатность определялась только тем, что я был мало-мальски вооружён и неплохо одет.

Так что, как я ни старался подготовиться ко встрече со своим родом, понять, что меня ждёт, ничего не выходило. С другой стороны, я понимал,