Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

раненым собратом на колени, простёр над раной ладони и сосредоточился. В ход, надо полагать, пошло Заживление. Я увидел, как повреждённые ткани начинают нарастать здоровыми. Зрелище было крайне залипательное, особенно если ты лежишь на боку, в крайнем истощении, вот как я.

На лбу у Севастьяна выступили капли пота, руки задрожали. Он тяжело задышал и повалился на задницу.

— Н-не могу больше, — мотнул головой.

Тогда Никодим, явно почувствовавший себя гораздо лучше, сам скастовал на себя нужный Знак, и рана заросла ещё немного. Однако всё равно — не до конца.

Подошли Яков и Прохор. Один за другим, внесли свои пять копеек каждый, и Никодим наконец-таки обзавёлся гладким и ровным боком. После этого он, кряхтя, сел и перекрестился, глядя на церковь.

— Вот, кстати, о религии, — вспомнил я. — Тебя какая беда заставила якорь исполнять в церкви?

Никодим, повернувшись, посмотрел на меня озадаченно.

— Так ведь — чем не место? Знамо дело: Знак надо ставить там, куда просто так никто не залезет, где тихо и безлюдно.

— Это в церкви, что ли, безлюдно⁈

Я, кряхтя, поднялся. Кто-то — кажется, Акакий, — помог мне устоять на ногах, придержав за локоть.

— Христом-богом! — опять перекрестился Никодим. — Она ж заброшенная стояла! Я узнавал, народ спрашивал. Там пару лет назад непотребство произошло, девица повесилась. Вот и закрыли церкву, попа услали. И ходить туда боялись — мол, привидение завелось. Я-то знаю, что никаких привидений нет! Я-то охотник.

В словах Никодима была мощная логика. Если бы я наткнулся на «дом с привидениями», то тоже посчитал бы его идеальным для якоря. Однако теперь возникал ещё один серьёзнейший вопрос…

— Меня отцом Василием зовут, — объявил подошедший священник. — Храни вас Господь за то, что вы делаете, дети мои! — и широко нас перекрестил.

— Отец Василий. А сам-то ты что делал в закрытой церкви? — спросил я, пристально глядя на ноги священника, прикрытые рясой.

Полы её доходили до самой земли. Не разобрать даже, что за обувь. Не говоря уж о том, чтобы разглядеть, какой ботинок, или что там у него, на левой ноге, а какой на правой…

— А меня прислали эту церковь повторно освятить и открыть для посещения, — бодро отрапортовал священник. — Потому как негоже это — селу без церквы стоять! Где ж людям спасения-то искать, как не в храме господнем!

Я медленно вытащил меч и поднёс острие к горлу священника. Отец Василий вытаращил на меня глаза.

— Ты чего, сын мой? Нешто бес тебя попутал?

— Рясу задери, — приказал я.

У священника начал дёргаться глаз.

— Ты чего это?..

— Рясу задрал, быстро!

Священник подёрнул своё одеяние вверх — и я увидел его обувь. Видавшие виды, припорошенные пылью сапоги. Надетые так, как надо. Выдохнул и опустил меч.

— Прости, отец. Дело такое — кругом враги, расслабляться никак.

Отец Василий тоже выдохнул.

— Прощаю, сын мой, — он отпустил рясу. — Дело ваше правое и богоугодное. И ежели в ком-то тварь обернувшуюся заподозрили, то проверить надо всенепременно.

Ишь ты, какой прошаренный. Теперь моя подозрительность сменилась интересом.

— И много ты, отец, знаешь про обернувшихся тварей?

— Всё, что священнослужителю положено, — удивился священник. — Нешто думаешь, попусту нас обучают? Ну и кое-что сверх того. Интересовался, в силу природной моей любознательности.

— Тогда я к тебе попозже заскочу ещё. Меня любознательностью природа тоже не обидела.

— В любое время, сын мой, — закивал отец Василий. — В любое время!

Продолжить интересную беседу мы не смогли, поскольку из деревни вернулась отправленная на разведку часть отряда.

— С десяток человек твари насмерть задрали, — доложил Егор. — Остальные успели попрятаться.

— Такое чувство, — добавила Земляна, — будто волкодлаки почуяли, что мы пришли. Оставили селян — и все набросились на церковь.

— Нехристи, — вставил отец Василий, — что с них взять! А церковь в селе хорошая, добрая — коли господь в ней молитвы слышит.

Захар, не дожидаясь приглашения, достал амулет и принялся палить туши. Надеясь, видимо, заработать таким манером кость-другую сверх положенной доли. Пожалуй, я только сейчас понял, насколько его «бизнес» до встречи со мной был востребованным.

Сейчас, например, все охотники ушатались настолько, что ходить и драться ещё могли бы, а вот Знаки исполнять — сильно вряд ли. Красный Петух же, хоть и был одним из простецких, сил при использовании жрал немало. И вдруг откуда ни возьмись появляется Захар с амулетами. Невероятно в тему.

— Может, волкодлаки и почуяли нас, — сказал Гравий. — Что мы о тех тварях знаем? Ничего. В Сибири, вот, народ говорит.

Закончил он как-то точкой, не многоточием. Все это почувствовали, кроме Земляны.

— Чего говорит-то?

— Разное, — дал исчерпывающий ответ Гравий и отвернулся.

По ходу, на сегодня норму по диалогам выполнил.

— Волкодлаков на деревню навёл лешак, — сказал я, когда все охотники собрались вокруг меня. — Зачем — неизвестно. Было у меня подозрение… — Я посмотрел на отца Василия, который скорбно качал головой перед залитым зелёной кровью крыльцом церкви. — Но оно не оправдалось.

— Вестимо, зачем, — фыркнул Фока. — Тварь же.

— Точно, — подхватил Акакий. — Твари людей истребляют. А мы — тварей.

Такое простое объяснение мне претило. Я пытался увидеть в действиях твари некую стратегию. Хотя, возможно, ребята были правы, и никакой стратегией тут и не пахло. Твари убивают людей — вот тебе и весь сказ. И нет ни малейшего повода для переговоров и рассуждений.

— Ну что, — нарушил молчание Никодим. — Вы, мужики, как хотите, а лично я за Владимиром — в огонь и в воду. Я после боя чуть кровью не истёк, пока он не подошёл. Сам рухнул — а мне кровь остановил. Такой десятник мне по нраву.

— Он и командовал правильно, — кивнул Яков. — Как твари на вас попёрли, так тут же велел в общий Круг объединиться! Нам с крыши хорошо видать было.

— С крышей это он вообще хорошо придумал, — добавил Севастьян.

— А сбегать тут же деревню проведать — это мне бы даже в голову не пришло, — приуныл Акакий.

— А я бы и попа не заподозрил. Хотя и вправду — мало ли, — завершил перечисление моих достижений Фока.

Гравий, наверное, тоже мог бы что-то