Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— Все подготовил? — спросил военный.

— Да, Гранц, — кивнул тот. — На всех, заранее.

— Ну тогда выноси, — пожал он плечами.

Тот обошел нас, ящики военные, вошел в одну из комнат, и через несколько секунд вернулся сразу с тремя автоматами. Ну, сразу видно мастера по прапорскому многоборью. Раз уж в лапы сразу три «калаша» смог схватить, значит и напиздить при случае сможет много.

Соответственно первые автоматы достались Тихону, Славяну и мне. АК-74М, с пластиковой фурнитурой. Причем, я отметил, что тот, что у Тихона, вообще разболтанный, приклад аж трясется. Как бы он не сложился сам по себе в самый важный момент.

Но на «двенадцатые» я не рассчитывал, лишь бы работало все. Мой вроде нормальный с виду.

Я встал чуть в стороне, отомкнул магазин, дернул затвор. И мне не понравилось, как он пошел — как-то слишком туго. Не бывает такого в норме. Нажал на спусковой крючок, снял крышку ствольной коробки, заглянул и увидел, что пружина проржавела.

Прапор тем временем ушел обратно и через несколько секунд вернулся с брезентовыми подсумками. Причем даже не относительно современными, камуфляжными, которые по штату к «двенадцатому» шли, а реально старыми, советскими еще.

Я вынул возвратную пружину, которая была со всех сторон покрыта рыжим налетом, поднял ее и показал прапору и Гранцу.

— Это еще что за хуйня, бля? — только и оставалось спросить мне.

Военный вопросительно уставился на прапора, тот сделал невинное лицо и проговорил:

— Да ладно тебе, смажет, почистит, будет работать.

Нет, в армии тоже такое бывало. Когда на задачи раздавали АК, хранившиеся в какой-нибудь пизде. И да, смазать и почистить их и они будут даже стрелять какое-то время. Только вот вероятность клина или задержки гораздо больше.

— Блядь, да ты охуел? — только и оставалось спросить мне.

Нет, серьезно. Если уж мы подписываемся лезть в город, полный зомби, то снарядить нас должны нормально. По крайней мере, по моему разумению. А с ржавыми стволами пусть партизан ловят, если им так хочется. Их дело, ничего не скажу.

— Егоров, это что за хуйня? — повторил за мной Гранц.

Несколько секунд ничего не происходило, но я заметил, как наглое самодовольное выражение лица сползает с прапорщика. Прошло еще несколько секунд, и военный толкнул его к стене, схватил за воротник и заорал в лицо, брызжа слюной:

— Еб твою мать, тебе сколько раз говорить? Ты, блядь, ответственный за материальное имущество! Почему не следишь за тем, что хранится? Почему пацаны, которые на задачу едут, должны сами стволы пидорасить? У тебя людей мало что ли?

Ну все, попал мужик. Не знаю, какие там правила у «Воронов», но я не удивлюсь, если его прямо сейчас выведут на улицу и расстреляют на хуй. Ну вот совсем не удивлюсь.

— Тебе того случая, когда ты пацанам гранаты с укороченными запалами выдал, не хватило? — снова заорал военный. — Тебе повезло тогда, что не подорвался никто, очень, блядь! Если бы вовремя не заметили, полетела бы твоя голова!

Гранаты с укороченными запалами? Те, что под растяжки идут? Да уж, действительно повезло. Если кто-нибудь подорвался бы, то подозреваю, что сослуживцы этого прапора точно по голове не погладили. А может быть и самого на Луну в виде ошметков отправили бы. С помощью как раз вот такой вот гранаты с укороченным запалом.

— Заменить, блядь! — заорал он. — Живо заменить на исправное. До трех считаю! Раз!

Он отпустил прапора, и тот резко метнулся обратно в комнату. Я ожидал от этой тыловой крысы чего угодно, но он вдруг вернулся с еще тремя автоматами. И сунул их нам. И на этот раз мне достался другой автомат — АК-105, укороченный.

Штука сомнительная, но однозначно лучше, чем АКСу. Отдача поменьше, подбрасывает не так сильно. Но дареному коню в зубы не смотрят, лишь бы все исправно работало.

Я отомкнул магазин и поигрался с затвором, погонял его туда-сюда. Ходит нормально. Снял крышку ствольной коробки. Ну, вот, теперь все нормально, масла полно, аж блестит. Я бы даже сказал, что лишнее счистить надо было.

Сложил-разложил приклад, фиксировался он нормально, не болтался.

— Вот, — сказал я. — Сразу бы так. А бронежилеты-то будут?

— А не положены вам броники, — ответил прапор, как-то боязливо посмотрев на меня. — Вы же с зомби воевать идете, а не с людьми.

— Гранц, это реально так или он зажать хочет? — повернулся я к военному.

— Так реально, зачем они вам? — спросил он. — У зомби привычки стрелять нет.

— А партизаны? — только и оставалось спросить мне.

— Так их еще встретить надо, — проговорил военный, после чего подумал немного и снова злобно посмотрел на прапора. — Выдай им броники.

— И разгрузку нормальную вместо этого убожества, — я уже решил доить их до последнего.

— Обойдешься, — ответил уже военный.

— Блядь, Гранц, — сказал я ему. — Ты же в курсе, что я по зомби спец? Я же рассказывал.

— Ну, спец ты или нет, еще проверить предстоит. А потом уже я решу, верить тебе или нет.

— Да, только спецом быть не надо, чтобы понимать, что патронов против зомби нужно много. Они как бы в городах толпами ходят. Двадцать голов, тридцать — еще нормально. А если сотня соберется? А у нас, получается, по сто пятьдесят патронов на каждого.

Он явно думал. А мне нужно было выбить себе нормальное снаряжение, без этого никак. Да, в первые дни после пробуждения я как-то справлялся топором да карабином, в котором еще и магазины были на десять патронов, огрызки такие. Но мы тогда не планировали в замертвяченный город лезть. Наоборот, валили.

— Или ты как сибирским егерям предложишь бить, что ни патрон, то зомби? Сам же понимаешь, что это нереально. Они — не мишени.

— Уел, — неожиданно спокойно проговорил военный. — Ладно. Егоров, выдай им и разгрузки нормальные. А этому красноречивому дай еще второй ствол, дробовик, если ему лишнюю тяжесть таскать не лень. Посмотрим, какой он там великий специалист.

Егоров посмотрел на меня злобно. Вот ведь странное дело. Зачем ему что-то зажимать? Налево продать нормальные стволы? Так ведь вариантов особо вроде как не предвидится, покупателей нет, да и спалят легко. Патрон вот, например — другое дело, он сам может как валюта использоваться вместо этих их фантиков на газетной бумаге напечатанных.

Если бы не строгое ограничение на владение оружием. От старых законов Мансур решил не отказываться, более того, наоборот, запретил оружие у гражданских полностью.

— Кривой, Лысый! — крикнул Егоров, повернувшись назад.

Чего это, группу