Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

самим. Вот они и нашли – меня. А настоящий-то преступник остался гулять. А я, Барти… – Спрятал лицо в ладони, признался: – Веришь, я счастлив был, когда тот хмырь мне объявил, что меня больше нет. В мертвецах показалось проще. Он выпустил меня ночью, вывел каким-то подвальным ходом и сказал… сказал: «Вернешься – так развлечемся, нынешнее за счастье покажется!» Но я и без того не собирался возвращаться. Оно мне надо? Для клейма убийцы королевы мертвец годится лучше.

– Мы не поверили, – Барти аж головой замотал. – Мы ж тебя знали, как мы могли поверить?! Сэр Тим поднял всех, кто был свободен, мы пасли того дознавателя без малого два месяца, пока придумали, как выманить его из норы! Но мы его схватили, Серж. И заклятие правдивости у нас было наготове. И даже к королю мы пробились! Вот только король, по лености своей, затянул дело, а там вмешался Капитул со своим дурацким милосердием, вечно оно у них не того касается, кого надо бы! Но мерзавец рассказал всю правду, и его признания слышало до черта народу. Старый король, нынешний король… капитаны всех отрядов, наши рыцари, кто там был, первый министр, секретарь, аббат… вполне достаточно свидетелей, Серж! Почему ты не объявился?!

И почему мы даже не подумали спросить, правда ли то был – ты?… Не в первый раз рыцарей ловят на простоте; кому из нас могла прийти в голову такая, в сущности, нехитрая мысль: что труп можно и подменить?

– Хватит, Барти, – тихо сказал Серж. – Прошу тебя, хватит. Не хочу я всю ту грязь ворошить. Слишком много ее было, грязи… Да и не рыцарь я больше. Я, знаешь ли, браконьер с кучей темных делишек за плечами, беглый монах, а в довершение всего, кстати сказать, еще и в коронном розыске. Заодно с мальчишкой. Хотел бы я знать, что в этот раз натворил. Везет же мне, никакой менестрель так не придумает! – И Серж коротко рассмеялся.

– Что за мальчишка? – невпопад спросил Барти. По чести, совсем другое хотелось ему сказать. Например, что нельзя настолько не верить в братьев по Ордену, чтоб столько лет прикрываться от них чужой могилой. Что это трусость. Что недостойно рыцаря и дворянина сдаться на милость подлеца, кто бы он ни был и как бы ни был силен. Что…

Но Серж кивнул – и вывалил на бывшего товарища историю товарища нынешнего. Во всех подробностях. И чем дольше Барти слушал, тем яснее становилось ему, что все Сержевы злоключения, и весь их с Марианой богатый на странности и случайности путь, и эта встреча – не иначе как Промысел Господень.

Какое-то время тишину нарушало лишь потрескивание огня. Сержу рассказ дался тяжело; что же касается Барти, он был настолько поражен, что снова подумалось – бред, сон…

– Так значит, – наконец подвел итог рыцарь, – наша церковь в сговоре с империей против нашего же короля? Хорошие же дела творятся именем Господа!

– Я скажу тебе честно, ради былой дружбы, – сказал вдруг Серж, – и думай обо мне, что хочешь. Будь это обычный заговор против короля, я бы пальцем не шевельнул. И Анже отговорил бы дергаться, парень и без того хлебнул горя. Одна власть стоит другой, а в монастыре по-любому будет и сытно, и спокойно. Что мне за дело до таргальской короны – теперь?

– Речи предателя, – буркнул рыцарь. – Серж, ты ли это?

– Ты уже спрашивал, – усмехнулся беглый монах. – Я. И не меня ли предали первым, сэр Бартоломью? Не меня ли заставили взять на себя чужую жизнь? Жизнь преступника, Барти! – Сержа передернуло; голос сорвался на хриплый, злой крик. Дрогнули плечи, Серж спрятал лицо в ладонях – и Барти вздрогнул, заметив полускрытый рукавом неровный шрам поперек запястья.

– Серж… но ведь ты мог…

– Не мог. Это вы знали, что я оправдан, Барти, вы! А как, Нечистый тебя побери, мог узнать я?!

– Любой бы тебе сказал. Мало ли возможностей встретиться тайно?! Эх, Серж…

– Да, – уронил руки Серж. – Я и не хотел, ты прав. Слишком низко упал я, чтобы…

Барти мотнул головой. Мутный, тяжкий разговор. И не разберешь, кто виноват: Серж ли, что разуверился и не стал искать встреч, они ли все…

– Но теперь, Серж…

– А что теперь? – Надо же, каким серьезным умеешь ты быть. Ты, записной весельчак, любимец себастийских девиц, ты, даже к Господу обращавшийся с улыбкой! – Теперь, Барти, все возвращается. Был я беглым и снова стал беглым, и по уму ты бы арестовать меня должен, именем короны. А я… мне бы вообще промолчать, Барти. Ведь я не простил. Мне плевать на короля, а отцы монастырские меня не просто спасли, а заново уважать себя научили. Снова человеком сделали.

Барти потер лоб. Все это казалось слишком сложным.

– Но ты сбежал сам и помог вашему послушнику. Хотя должен был его остановить, так ведь? И рассказал мне – а ты ведь знаешь, я такое не утаю. Так на кого тебе не плевать, Серж?

– На Таргалу, – глухо ответил бывший товарищ по Ордену. – И на Подземелье. Нам грозит не просто банальная смена династии, ты понимаешь это, а, Барти? Нас ждет даже не простая война! Новые Смутные времена, Барти. Ты понимаешь, что это такое?! Все знают, все слышали байки менестрелей – но, прах их всех забери, это было намного страшней, чем в менестрельских байках! Анже – видел!

– Бред! Зачем Церкви Смутные времена?

– Церковь под рукой империи, Барти, неужели так трудно это понять?! Или ты не знаешь, что нашим аббатам и предстоятелям приказывает Светлейший Капитул?

– Хорошо, зачем Смута империи? Разоренную страну легче захватить, я согласен, – да только что с нее возьмешь?

– Империи хватает своих мастеров, им не нужны гномы. И земледельцев там больше, чем пригодной для них земли. Люди там бунтуют от безделья. Право же, сэр Бартоломью, пора бы рыцарям Ордена учиться не только воинскому делу, но и азам политики! Императору нужна Таргала, Барти, но ему не нужны таргальцы. Разве что – как товар для рабских рынков.

– Серж, – Барти взглянул на былого товарища с задумчивым интересом, – скажи мне, почему ты выставляешь себя хуже, чем на деле?

– О чем ты, Барти, – поморщился беглый монах, – никак я вообще себя не выставляю, оно мне надо? Я просто рассказал тебе то, что стоило бы знать рыцарю Таргалы.

Тем более – рыцарю, что едет в Ич-Тойвин, продолжил мысленно Барти. Серж наверняка помнит, он всегда был внимателен к мелочам и подробностям. Спасибо, не расспрашивает. Все-таки это дело Марианы.