Барон из МЧС – 4 - Игорь Лахов

Впервые за сегодняшний день все единодушно согласились. Рассевшись в бункере Горюновых, слегка приложились к запасам наливки отца, немного перевели дух и стали вести уже конструктивный разговор. Осип Семёнович отвечал на наши вопросы. Ну а мы дали ему полный отчёт по всем своим приключениям, о которых он не мог узнать из прослушки.

Удивили главного спасателя знатно. Но бывалый мужик на всё отреагировал с достоинством. Даже с Чахом умудрился на брудершафт выпить, правда, без поцелуя. Одно слово: Легенда! Глыба, а не человек!

В какой-то момент поток информации иссяк с обеих сторон. Осталось решить: как будем жить дальше.

— Думаю, что мне теперь придётся тоже переходить на нелегальное положение, — со вздохом сказал князь. — Я и раньше был практически беззащитен перед суккубами, а теперь они точно меня зажмут и выпотрошат. С оставшимися блоками в башке сопротивляться тварям не смогу однозначно. Нужно будет инсценировать мою смерть. Но так, чтобы не подумали на вас.

— А восстановить блоки не вариант? — поинтересовался наумб.

— А ты сможешь?

— Не я. Мне человеческий разум плохо поддаётся, а вот Данила справится. Раз разрушать их научился, то и создать сможет. Я ему помогу теоретически.

Ломакин немного подумал и согласился.

— Давайте попробуем. Страшновато, конечно, в руки неумёх себя отдавать, но если выгорит, то лучше и не придумаешь.

— Тогда всем выйти! — приказал Чах. — Лишние зрители нам сейчас ни к чему.

Оставшись втроём, я спросил у наумба.

— С чего начинать?

— С конца, Даня. Вспомни, как сносил блоки и воспроизведи свои действия в обратном порядке. Пока без подопытного потренируйся.

Я послушно сосредоточился и стал вспоминать обратную последовательность ментальной атаки на закрытого одарённого. Вот развеиваю энергетические нити… куда развеиваю? Не так! Пожираю их, подчиняя своей воле. Значит, и новые должен сплести из своих ментальных возможностей. Сделал, но что-то не то. Рыхлый щит получается.

— В нём есть твои желания, но нет эмоций. Укрепи ими, — раздалась издалека подсказка Чаха.

— Как?

— Представь, что в гости к тебе ломятся неприятные люди. В дверь ногами стучат, матом обидно ругаются. Собери своё отношение к ним и выдай ответочку. Но не показываясь лично, через дверь.

Воображение у меня не страдает инвалидностью. Воссоздав картинку ломящихся среди ночи в мою квартиру придурков, я искренне вслух, кажется, произнёс.

— Идите на хер! Скопом и по отдельности!

— Держи конструкцию! У тебя получилось! — довольно сказал Чах. — Старайся войти в Ломакина, как делал это с оборотнями в гарнизоне.

— Я…

— Не пререкайся, а делай!

В данной ситуации спорить не стал, хотя и очень хотелось. Вижу энергетическую сущность князя. Соединяюсь с ней, а потом выхожу обратно, оставив свой щит против гостей в нём.

— Готово! — довольно возвестил наумб. — Всем спасибо! Все свободны!

— Это… Это чего такое? — помотав головой, произнёс Осип Семёнович. — Что вы мне в голову запихнули⁈

— Нормальную защиту по рецепту моих предков, — пояснил Чах для нас обоих. — Размениваться на те детские поделки, которыми баловался император, не стал. Дань, запомнил плетение? Я с ним тебе немного помог, но в следующий раз ты уже сам постарайся.

— Вроде… С виду ничего сложного. Насколько оно эффективно?

— Джин не всякий пробьёт с первого раза. Суккубы вообще нервно курят в сторонке.

— Понял. Осип Семёнович, а вы как себя чувствуете?

— Непривычно, — признался князь. — Словно череп стал скорлупой грецкого ореха. Переживу, Горюнов. А ты с охрененными сюрпризами, мальчик! Ох, я сейчас их прочувствовал во весь спинной мозг! Даже не знаю: радоваться или расстраиваться…

Глава 19

Узнав, что теперь без разрешения никто в голову залезть не сможет, довольный князь Ломакин не стал долго засиживаться и попросил перенести его обратно Тюмень. Но перед этим пообещал, что сегодняшняя наша встреча не последняя. То, что ценный «груз» Чах доставил в целости, мы поняли минут через десять по снова заработавшей секретной связи.

Судя по голосу Старшего следователя Комова, он находится в предынфарктном состоянии. Думаю, что и генерал Ростоцкий с Якутом не лучше себя чувствуют. После непродолжительного, но насыщенного информацией разговора, тон следака хоть и был далёк от весёлого, но панические нотки в нём исчезли.

— Думаешь, не врёт? — задумчиво проговорил Илья Сергеевич. — Ломакин жук ещё тот. Хитровывернутый! Да и оборотень Николай не ребёнок из песочницы. Могут такую комбинацию замутить, что мало всем нам не покажется.

— За Лома ручаюсь, — неожиданно подключился к разговору наконец-то появившийся наумб. — Во-первых, я его хорошенько просканировал, а во-вторых, теперь в защите князька есть одна маленькая установочка. Так что даже если и захочет, то навредить нам не сможет.

— Вроде никаких установок я не закладывал, — удивлённо произнёс я, глядя на Чаха.

— Я и без тебя справился.

— Ты же говорил, что на человеческими мозгами управлять не можешь.

— Не могу. Но опосредованно, через тебя одно плетение в ментальный щит запихнул. К тому же Ломакин сейчас нос к носу столкнулся с суккубом. Я спецом подобное устроил и заодно проконтролировал новую защиту князя. Так вот, эта тварь сразу попыталась нашего тюменского темнилу прощупать. Причём жёстко так!

Суккуб осталась ни с чем, но выводы я сделал: не врёт Ломакин. И ещё он просил передать, чтобы ты, Комов, вместе с Ростоцким и Якутовым сегодня спать не ложились. Ночью Лом, как только будет спокойное время и никого рядом, свяжется с вами для обстоятельного разговора.

— С нетерпением будем ждать, — облегчённо выдохнул следователь и попрощался с нами.

— Ну а нам что теперь делать? — немного растерянно произнесла Ведьма. — Ждать у моря погоды?

— Не погоды, а пока начальство между собой разберётся, — ответил Станов. — Держим на всякий случай круговую оборону и наслаждаемся последними спокойными минутами. Чую, скоро, как наскипидаренные носиться будем.

Судя по молчанию, все с ним единодушно согласились.

Почти на сутки мы остались предоставленными сами себе. Мне время ожидания далось труднее всего, так как неожиданно насела семейка, которая никак не хотела успокаиваться, узнав, кто такая Вера.

Меня культурно вызвали в отцовский кабинет, а потом стены этого дома услышали столько нецензурных и просто грубых выражений, сколько