Мрачново - Степан Александрович Мазур

— Тебе, Лизавета, прокурором быть надо, — отвечала ей Агата. — С такой-то тягой сажать. Ну, какой тебе картофель сажать? Твой маникюр теперь стоит столько, что мешком картошки точно не окупится. А тебя всё к тяпке тянет. Брось тяпку! И мысли дурные брось!

Лизавета смотрела на наращенные когти ярко-зелёного цвета в тон волосам, улыбалась доводам веским и откладывала мечты о картофельном поле в закрома подсознания. Новый образ ей нравился, как и новая жизнь. Но всё же нет-нет, да вспоминала старушка, что огород должен быть. Столько земли и никакого урожая. Вот и тянуло поутру на грядки. И ничего с собой поделать не могла.

Время от времени тоска по садово-огородной жизни накрывала Лизавету с головой так, что тянуло к земле больше, чем к работе. Взяв на рынке рассаду, пробиралась она меж стриженных кустов, вооружённая лопатой и граблями и сажала, сажала, сажала… После таких выходок Агата грозилась закатать единственный пригодный для посадок участок асфальтом и снова отводила Лизавету на маникюр. А то и в СПА забрасывала. В себя прийти.

— Не понимаешь ты, Лиза, современной жизни, — корила Агата внучку. — Ну, какие огороды в двадцать первом веке? Для чего в посёлке супермаркет построили? Для красоты, что ли? Там ведь всё уже давно выращено. Выбирай, что душе, — она искоса глянула на своего помощника, обращённого в садовники, — ну, или бездушью вашему угодно. Как у этого. Видишь? Раньше политическим экспертом был на ток-шоу. А сейчас что? Только и может, что ножницами щёлкать. Хлебалом-то давно отщёлкал.

— А ежели никто ничего сажать не будет, откель оно в супермаркетах возьмётся? — возражала зеленоватая старушка, и Агата на пару минут впадала в прострацию. Говорить о поставках и ритейлерах — язык сломаешь.

— Прогресс на месте не стоит, — всё же продолжала она. — Скоро фрукты и овощи в пробирках выращивать будут. И никаких тебе огородов. Саморазвитие! Вот чему следует уделять время. А не изнашивать и без того подряхлевший организм. Жить уже начинай! А ты?

В этот раз приступ огородничества застал Лизавету прямо на празднике. То ли музыка тягу к земле пробудила, то ли время настало, когда хочется взять и посадить. Или хотя бы просто прикопать.

Дождавшись, когда смолкнет позвякивание садовничьих ножниц, а из спальни Агаты раздастся забористый храп, Лизавета вытащила из-под матраса давно припасённые луковицы и понесла.

В предрассветных сумерках, баба Лиза выбралась из дома и, вооружённая садовым инвентарём, направилась к месту замысла.

— Будет вам такой урожай, — приговаривала она зловещим шёпотом, — что все супермаркеты обзавидуются!

Она представляла, как вскопает грядочки, разрыхлит, окучит, засунет в ямки луковички, и как попрёт у неё урожающе, что всё Мрачново можно будет накормить. И никакие супермаркеты не понадобятся.

— И вообще, — бормотала она себе под нос, пробираясь сквозь кусты, — вот, случись чего, катаклизма какая или Конец Света очередной, позакрывают все супермаркеты, что есть будете? А баба Лиза всех накормит, всех спасёт.

Но что-то пошло не так. Едва первые солнечные лучи осветили кустарники, Лизавета увидела, что урожай уже имеется. Она от удивления раскрыла рот да так и замерла. На кустах, на которых никогда ничего, кроме листьев, не было, теперь росла морковка.

Оранжевые корнеплоды острыми кончиками смотрели прямо на Лизавету. А совсем рядом, на том же кусте, висел самый настоящий помидор.

— Опять чертовщина какая-то, — пробурчала старушка и заметила, что морковкой и помидорами дело не ограничилось. Кустарники вдруг разродились апельсинами и бананами, которые с роду не росли в этой местности. А на участке, где баба Лиза всегда огород устраивала, вдруг появился арбуз.

— Это что ж получается? — пробормотала она. — Не сажать надобно, а урожай собирать? Как же так всё перепуталось? — схватилась она за голову, а заодно заправила зелёные кудри под косынку, которую теперь полагалось звать банданой.

Но чего зря луковицам пропадать? Много урожая не бывает. Да пока те прорастут, эти плоды колючих кустарников уже и съедятся. О будущем тоже надо думать. Оно ведь может настать внезапно. Как зима, которую тоже никто никогда не ждёт. А она каждый год приходит почему-то. И, как назло, в одно и то же время.

Быстро закопав луковицы, Лизавета рысью метнулась в дом. Урожая много, в руках столько не унесёшь. Пришлось за корзинкой сбегать, да ещё и ведро прихватить. Чтоб два раза не бегать.

Глаза Лизаветы сияли радостью и даже гордостью. Оттого, что у неё хоть что-то выросло. И до супермаркетов ходить не нужно. Своими руками взращенное всегда ведь лучше магазинного.

Поставив ведро на землю, она начала обирать овощи и фрукты с кустов. Даже несколько грибов обнаружила. Вот до чего модернизация дошла!

— Баба Лиза! — вдруг услышала она истошный вопль внучки. — Им же больно!

— Кому? — недоумённо завертела головой старушка, не понимая, откуда звук доносится и кому тут больно.

— Овощи не должны страдать от человека! — сказала Ядвига, что оказалась среди огорода ещё раньше рассвета. — Человек должен заботиться о них.

— Так я и забочусь, — согласилась Лизавета и сдёрнула с ветки баклажан. С хвостика овоща свисала розовая ленточка.

— Он же теперь расти не сможет! — глядя на ленточку, чуть не плача, вскрикнула Ядвига. — Я же теперь их всех слышу. Всех и каждого.

— Кого?

— Овоща!

— С каких пор?

— Да вот… со вчерась-позавчерась, — призналась внучка, толком не понимая ни почему разговаривает теперь с овощами, ни почему слышит крики фруктов.

А ещё к ней грибы стали из леса приходить. Сами. На сусликов всяких жаловаться за неподобающее поведение. Но краем стало, когда ягоды заговорили. Все хором в землю просились. И все поближе к той, что вдруг не только их услышала, но и отвечать начала.

— А температуру мерить не пробовала? — озабоченно спросила бабушка. — Я как-то тоже голоса слышала, а с телевизором такой жаркий спор вышел, что чуть не подрались. С выключенным. Но потом доктор пришёл, таблеточки выписал, он и замолчал. Теперь совсем не включается.

— Какие ещё таблеточки? — нахмурилась Ядвига.

— Большие, круглые, на пуговицы похожие. Только без дырочек. А то бы я их к кофте пришила.

Черепушкина сначала тоже решила, что умом тронулась. Потом припомнила, что грибами могла ядовитыми отравиться в лесу и пила воды без меры, чтобы токсин быстрее