Пионер. Том II - Клим Ветров

— Аванс нормально? — предложил я средством платежа выданную ранее сумму.

— Годится. — снова кивнул тот, и отвернувшись, полностью потерял ко мне интерес.

Покинув качалку и промотавшись по делам почти до четырех — катался в институт договариваться по «долгам», я заехал за Шухером, и в назначенное время парковался перед проходной.

Ждать Леху с его афганцами пришлось недолго, минут за пять до назначенного времени они подъехали на двух машинах: шестёрке и Волге.

Я посигналил, махнул рукой, и развернувшись, направился к месту проведения «стрелки».

Там нас уже ждали, и судя по количеству машин — аж целых четыре, отнеслись серьёзно.

Остановившись метров за сорок, я моргнул фарами. Из передней «копейки» машины вышел тип в болоньевой куртке и джинсах. Не блатной, но и не фраер — морда в царапинах, взгляд ёлочкой.

— Знаешь его? — спросил я у Шухера.

Тот прищурился, выплюнул семечковую шелуху в приоткрытое окно:

— Не встречал. Похож на гопника, что жвачки с лотков таскают…

— Щас проверим… Только чур, если начнётся — меня не зацепи.

Мужик подошёл, расставив ноги как инструктор на плацу. От него пахло табаком и перегаром.

— Ты чё за птица? — сипло начал он, засовывая руки в карманы.

— Тот на кого ты наехал. Хозяин столярки.

— Поздравляю. Условия тебе передали?

— Поэтому я здесь и стою. Не нравятся мне такие условия, а ещё больше не нравится что не знаю с кем дело имею. Ты бы представился?

— А смысл? Зачем тебе это знать? — нагло заявил переговорщик, и чуть повернувшись, кивнул своим людям.

За его спиной из машин вылезли семеро, в машинах остались только водители. Не урки — сразу видно: мальчишки накачанные, явно перековавшиеся спортсмены, несмотря на мороз, в одних «олимпийках», без шапок, но с палками, велосипедными цепями и кастетами. Воевать приготовились.

— Эй, Пионер! — Леха вышел из Волги, держа на плече калаш. — Чего с быдлом церемонишься? Видишь же — школьники обоссаные!

Переговорщик дёрнулся, когда затвор калаша лязгнул громче, чем гудок паровоза. Его «войско» попятилось к машинам, один даже цепь уронил от неожиданности.

— Слышь, — ткнул я пистолетом в пузо своему визави, — беги отсюда, и уродам своим скажи — тут вам ничего не обломится! А захочешь войны — приходи с настоящими бойцами. А не с этим посмешищем…

Глава 20

Закончив со «школьниками», вся наша компашка отправилась отмечать победу.

— Я угощаю! — заявил Лёха, и потащил нас в недавно открывшийся ресторанчик.

Идти не хотелось, но отказываться нельзя. И по-человечески, и для дела.

Ресторан «Журавль» оказался тесной забегаловкой с засаленными шторами и липкими столами. Лёха, размахивая пачкой рублей с понтом нового русского, заказал всё меню: коньяк «Арарат», селёдку под шубой, пельмени, какое-то жаркое и даже баночку красной икры — дефицит, который официантка принесла, озираясь, будто наркоту. Пили много, и в основном не чокаясь, как на поминках. Каждый тост — глоток, каждый глоток — взгляд в пустоту. Леха поднял стопку:

— За тех, кто остался в горах…

Я бы тоже вспомнил, но нельзя, не поймут, да и войны нет, и все мои ещё живы. Тот же Шухер например, или Бес. С ним, кстати, вообще непонятно. Я как только справки не наводил, как ни пытался, никто ничего не знал. Ни соседи, ни братва. Вообще по нолям. Исчез, словно и не было.

А гуляли долго. Закончив поминать, афганцы перешли на бравурные тосты, врубили громкую музыку, плясали, лапали официанток, и вообще вели себя некультурно. Я пил немного, так, в основном пригублял, но всё равно основательно набрался, и уже заполночь зачем-то решил навестить наших узников.

Наверное будь я не так пьян, не поехал бы, ну а подшафе, оно и море по колено.

Поехали на такси, я вперед сел, рядом с водителем, Шухер сзади. Настроение было отличное, и единственное что напрягало, выбивая из нас матерные слова, подпрыгивающая на колдобинах Волга.

Я ещё держался, сквернословить не люблю, а Шухер, развалившись на заднем сиденье, громко матерился на кочки, в промежутках ещё и разбавляя похабными частушками.

Он и потом пел, когда мы расплатились с таксистом, и пешочком поплелись к общаге. Пел, плясал, и закончил с этим делом лишь когда мы спустились в подвал.

— Бля… — споткнувшись о порог, следом он налетел на трубу. — Тут крысы дохлые, что ли?

В подвале действительно воняло. Не тухлятиной, нет, но чем-то не менее противным, и очень, очень знакомым.

Я прижал рукав к носу, но запах пробивался сквозь ткань — сладковатый, как испорченное мясо, с примесью экскрементов. Фонарь выхватил из темноты крючья, вбитые в потолок. Два тела болтались на цепях, как свиные туши. Кожа была иссечена до мышц, пальцы на руках переломаны веером. На стене застыла стрела из запёкшейся крови — корявая, но вполне узнаваемая.

— Стой! — я схватил Шухера за плечо, чувствуя, как его тело дрожит.

Он вырвался, упал на колени и выдал водку с икрой прямо на ржавые трубы.

— Какого хрена?.. — прохрипел он, вытирая рот. — Кто их так? Зачем?

— Не знаю. — Валим отсюда! — так и закрываясь рукавом, выдохнул я.

И мы ушли.

Наверное если б не был пьян, напился бы. И так сложно всё, а тут ещё это. Нет, я всё понимаю, два урода заслужили такой конец, мне их не жалко, но каким образом про них вообще узнали?

В случайности я не верил, исключено, но тогда либо Шухер проболтался, либо за нами следили. Первое отметаем, он не дурак такое болтать, а вот второе вполне реально. Тогда значения не придал, но вроде бы фары мелькали пару раз позади. Сначала когда доктора с его улицы вывозили, потом здесь, неподалеку.

Но ладно выследили, зачем убивать? И ладно бы просто убили, так их же пытали. Выворачивали суставы, рвали кожу… Для чего? Чтобы услышать то, что доктор-еврей и так выложил бы за глоток воды? Второй, тот что похрабрее, после суток в подвале тоже сломался бы — страх смерти всегда сильнее принципов.

А эта стрела…

Самое логичное объяснение, в компании жуликов-докторов был кто-то ещё, и этот кто-то, осознав что надо рубить концы, совместил полезное с приятным, выпытав у докторов что-то для себя важное. Возможно деньги, или ещё что-нибудь. Стрелу