Благословенный. Книга 7 - Виктор Коллингвуд

— Право, не помню. Возможно, мы просто играли в карты!

Глаза министра сузились, отчего благообразная внешность его вдруг приобрела зловещие черты.

— В карты вы, конечно, играли. Но при этом вели очень интересные разговоры, компрометирующие высшее военное руководство французской армии. Не соблаговолите пояснить, почему вас, уважаемого коммерсанта, вдруг заинтересовал вопрос, столь далёкий от обычных предметов вашего профессионального интереса? Напомню, речь шла о некоем утерянном имуществе гессенского курфюрста.

— Отчего же вы считаете, что негоциант не может интересоваться чужим имуществом? — любезнейшим образом улыбнулся юноша. — Курфюрст Вильгельм известен своим тонким вкусом. Наверняка среди его вещей имелось немало самых занятных штуковин, которыми можно было бы украсить интерьер любого дворца! Признаюсь, меня крайне интересовала возможность приобрести что-нибудь эдакое из его имущества. Картины, фарфор, серебро — ну, вы понимаете. Когда-то, на заре карьеры, я прикупил немало различных безделушек из интерьеров Тюильри — ах, какие вещицы там попадались!

Жозеф Фуше, поняв, что одним издеваются, потемнел от гнева.

— Сударь, вам следует научиться быть со мной откровенным! Иначе ваше пребывание в стенах нашего Министерства может очень сильно затянуться. Я бы даже сказал — фатально затянуться! Где месье Орлофф?

«Гм. Они не поймали его. Значит Алексей Григорьевич благополучно достиг границы и теперь, вероятно, находится в княжестве Эвер. Интересно, смог ли он разгадать интригу Талейрана?» — промелькнула в голове юноши быстрая мысль.

— Право, не знаю! — ответил он вслух.

— Довольно!

Фуше резко встал и дёрнул за шнур звонка.

— Наш русский друг, кажется, готов злоупотребить нашим гостеприимством! — сообщил он капралу Национальной гвардии, явившемуся на вызов. — Отправьте его в самую скверную из наших камер!

И презрительно ухмыляющегося Павла Александровича увели.

* * *

Исход боёв за Заасфельд вызвал в стане французов уныние. Гибель Ланна произвела на всех самое гнетущее впечатление — генерал был очень популярен среди солдат, известен и любим всеми, кому приходилось бывать под его началом. Кроме того, это был очень лояльный, доверенный военачальник, сыгравший немалую роль во время последнего переворота, приведшего к власти троицу консулов. Несмотря на антипатию к покойному, Жубер близко к сердцу принял его гибель, но еще неприятнее было крушение плана ударить во фланг и тыл Кутузова. С уничтожением моста у Заасфельда нечего было и пытаться преодолеть Заале, чьи берега оказались слишком обрывисты, а течение слишком быстро для наведения понтонной переправы.

Второго апреля обоз Главной квартиры консула достиг берегов Заале. Выйдя из коляски, Жубер мрачно осматривал обширную долину, в которой прихотливо вилась узкая лента реки. Намётанным глазом военного консул тотчас же отметил, что левый берег, на котором находился лагерь русско-германских сил, представляет собой обрывистые высоты, подножие которых омывалось рекой, а вершины покрыты продолжением Тюрингского леса. Да, для обороняющегося не существует участка более выгодного для генерального сражения, чем левый берег Заале в ее верхнем течении!

И всё же врождённое упрямство заставляло консула еще и еще раз обращаться к ранее задуманному плану. Ударить в тыл неприятеля — как же это заманчиво!

— Так сможете вы форсировать реку? — мрачно спросил он стоявшего рядом полковника Савари, командовавшего сапёрами корпуса Ожеро. Тот отрицательно покачал головой.

— Консул, у неё очень крутые берега, отсутствуют броды, а сама река очень успешно охраняется значительными силами русских и немецких войск. Лесистый берег скрывает их перемещения — вот мы сейчас спокойно стоим здесь, а на нас, возможно, уже нацелены из леса заряженные картечью пушки! Именно так погибла большая часть корпуса Ланна. А самое сложное — это сильное течение. В горах еще продолжается весеннее таяние снегов, и стремительный напор воды сносит любые блокшивы и понтоны!

Жубер пробежался взглядом по распускавшейся зелени окаймлявших реку вековых дубов и грязно выругался.

— Но это же означает что мы не может выполнить первоначальный план и окружить русских в горах Тюрингского леса! Мы не можем выйти им в тыл! Проклятая река! А что в Заасфельде? Мост нельзя починить?

— Консул, наши атаки у Заальфельда не дали результата: русские сожгли мост, и разместили на склонах окрестных гор сильные артиллерийские батареи, не позволяя сапёрам восстановить переправу — отвечал генерал Ожеро.

Ещё раз с сожалением окинув взглядом противоположный берег — такой близкий, и такой недоступный — Жубер, наконец, выкинул первоначальные замыслы из головы и обратится к окружавшим его офицерам:

— Где мы можем встретить постоянную переправу? Каменный мост, который невозможно сжечь?

— Боюсь, что ближайший такой пункт — это Иена! — тут же проговорил отвечавший за штабное планирование Сульт.

— Так далеко? А есть ли что-либо ближе?

— Увы, консул, но помимо Йены и Наумбурга, существует лишь три места, где можно перейти Заале, — Лобштедт, Дорнбург и Камбург, удаленные на расстояние двух лье друг от друга и весьма удобные для обороны. Но Иена — самый близкий к нам пункт! Там отличный каменный мост — навряд ли немцы позволят русским его уничтожить!

Консул задумался. Иена… а почему бы нет? Чем глубже его войска проникнут во вражескую территорию, тем больше у него будет шансов обойти левый фланг русско-немецких войск, опередить их на Эльбе, отделить от Саксонии, лишив их ее ресурсов и солдат. Затем можно было бы перейти Эльбу в верхней части течения, где она легче всего для перехода, а может быть даже — завладеть Дрезденом с его прекрасным каменным мостом! Продолжая движение, можно будет завладеть Берлином и, наконец, опередить русских и немцев на Одере, где, кроме всего прочего, можно будет получить помощь со стороны поляков. По крайней мере, так обещает принц Радзивилл!

Поляки появились в расположении Вестфальской армии два дня назад. После всех неудач это стало подбодрившими армию долгожданными добрыми вестями — при движении в долине Заале к Вестфальской армии присоединилось три неполных полка польских уланов во главе с принцем Радзивиллом. Поляки наперебой рассказывали о внезапном и жестоком нападении, коему подверглись при движении по нейтральной территории, ставшем причиною гибели многих соратников, и горели желанием вновь броситься в бой. Пять минут переговорив с польским командующим, Жубер понял, что в военном отношении этот молодой аристократ представляет собою полный ноль, а может быть, даже отрицательную величину. Высокий чин был в буквальном смысле куплен отцом юноши, за свой счёт снарядившем два уланских полка с условием, что сын его станет командующим кавалерийской бригады. Но, как бы то не было, тысяча сабель