Санитары человечества - Дионмарк

– Зря вы так! Возможно, мы и вампиры, или мутанты какие, но в нас многое осталось от вас – людей! Мы такие же как вы! – обиделась Алиса, – среди нас есть и злые и добрые, хитрые и наивные, беспринципные и совестные, верующие и нигилисты, кровососущие и «веганы»…

– «Веганы»? – чуть не подавился пивом, Пётр, и заулыбался, – в смысле? Едят траву что ли?

– Не совсем, – отхлебнула Алиса из своего стакана, на губах зловеще закраснел напиток, – просто есть у нас такие, кто не пьёт человеческую кровь, из принципа… Моралисты, так сказать – я не такая, если что! – подмигнула Алиса и ухмыльнулась.

– Девочка, а ты опасная! – сощурил глаз Пётр и плотоядно глянул на девушку, – я опасных люблю!

– Не советую! – Алиса протянула руку, которая в секунду вытянулась в костяной, острый нарост, кончик которого упёрся в шею мужчины.

– Понял, понял… – зачастил Пётр, замерев, – сегодня вы только и знаете, что пугать нашего брата… Шутка это была! С юмором я смотрю, у вас тут совсем беда…

– Ладно, с Алибеком мы поняли, – разрядил обстановку Профессор, – он у вас, так сказать, военный министр, а этот сам Декслер? Или та эпатажная женщина?

– Декслер занимается экономическими вопросами, – убрала свою мутированную руку, девушка. Пётр облегчённо выдохнул. – Увеселительные заведения и мероприятия, алкогольная и розничная торговля, в общем он министр рыночных отношений. Будьте с ним осторожней, хитрый и мерзкий тип. Герман Афанасьевич Мартынов, самый мудрый наш министр, я считаю, что именно на нём держится наш город. Он поднимает наше фермерское хозяйство, аграрную промышленность и производственные цеха. Мы все его называем Афанасич, раньше он был председателем колхоза, в общем, самый настоящий «производственник». А та женщина, Анфиса Петровна, заслуженный работник Культуры, лучший Учитель года Московской области…

– Как я понимаю, все эти регалии она заслужила в Той Жизни? – ухмыльнулся Алексей Дмитриевич.

– Да… но, поверьте, она очень начитанная и образованная женщина, хоть и иногда не скрывает своё презрение к вам. Той Зимой её единственную дочку бандиты жестоко изнасиловали, а потом съели, на глазах…

– Нам всем было не сладко в то время, – печально вздохнул Профессор, – мы все кого-то потеряли и что скрывать, делали ужасные и нечеловеческие поступки…

– Я никогда не прикасался к человеческому мясу, – не выдержал Пётр, скрипнув зубами, – даже когда дох от голода… а это было, и не раз…

– Возможно… – в этот момент Алиса явственно вспомнила своего брата, прибитого к кресту со вспоротым животом и сожжённую живьём мать, – ладно, не будем вспоминать те годы… Анфиса Петровна руководит нашим здравоохранением, медициной и учебной частью.

– Понятно, а старец Михей? – Алексей Дмитриевич вздрогнул, вспомнив этого демона в тщедушном теле старика, – ведь он на вас совсем не похож… не знаю даже как сказать. Он как будто из другого мира, мистического, что-ли?

– Никто толком не знает, – задумалась Алиса, пытаясь правильно подобрать слова, – но он очень старый и таким был давно, говорят, он даже наших царей видел воочию… Папа мне рассказал, что именно он спас нашу семью, обратив в вампиров, в тот момент, когда мы уже умирали от холода и лучевой болезни… Кто знает, возможно мы все стали такими благодаря ему…

– Неее, к этому Михею я на расстояние пушечного выстрела больше не подойду, э-эх, – жадно прильнул к кружке Пётр. Алиса с Профессором задумчиво смотрели на весельчака, каждый думая о чём-то своём. Секунд двадцать стояла тишина под жадное бульканье, пока с выдохом Пётр не опустошил свою берестяную посуду, – фу-у-у, хорошо! Ну так что, милочка, уф-ф-ф, что за воскресные такие бои ваши, в которых уже послезавтра мне придётся поучаствовать?

– Рукопашные бои между людьми, иногда в них принимают участие и наши, но без перевоплощения в животного. Их устраивает сам Декслер, азартные игры у нас, в Клуж-Напоке запрещены, и только по воскресеньям разрешено делать ставки. Там принимается всё: и продукты, и вещи и трудодни и золото, под строгим контролем…

– Декслера! – догадался Алексей Дмитриевич и понимающе закивал.

– Да, он основал букмекерскую контору… Не уверена, что это хорошо, но и люди и вампиры поддержали с энтузиазмом эту идею…

– Кто бы сомневался, – недовольно проворчал Профессор, – ещё со времён Древней Греции смертные, да что говорить, даже сами Боги, любили выплеснуть адреналин и…

– Началось! – закатил глаза Пётр, – ну правда, Профессор, не надо эту тягомотину! А вообще, мне это даже нравится! Я уже и забыл, как оно, боксироваться на настоящем ринге, хоть немного вспомню…

– Только воскресные бои несколько иные, – зловеще Алиса прервала загоревшегося от мечтаний, Петра, – у нас есть три типа боёв. Белый флаг – классический бой по правилам бокса из пяти раундов, красный флаг – без каких-либо правил, бить хоть куда, хоть во что и хоть чем – главное победить, пока противник не потеряет сознание или не поднимет руку, сдаваясь. И самый страшный, чёрный флаг – это выживание, до смерти противника… Какой будет висеть флаг до начала боя никто не знает, его выносит Декслер в последнюю минуту. За пять лет как мы пришли в этот город, я видела чёрный флаг лишь пару раз, надеюсь, и послезавтра не увижу…

Алексей Дмитриевич с Петром напряжённо переглянулись.

Глава 12 «Колыбельная»

Женщина сидела перед свежей могилой и пустыми глазами смотрела на, ковром лежащие, цветы. На деревянном кресту были выцарапаны даты рождения и смерти ребёнка, похороненного два дня назад. Её почти белое лицо сейчас практически ничего не выражало, все слёзы были уже давно выплаканы. Внутри всё было пусто. После той страшной Зимы смысл жизни был почти утерян, она прошла через нечеловеческие испытания и лишения: мёрзла, чуть ли не до костей; голодала, до потери сознания; стояла на коленях моля о пощаде перед отморозками; выдержала неоднократные насилия в самых ужасных формах ради жалких обглоданных мослов. И вот она попала в «Родимичи», где она снова поверила в людей и нашла хорошего и понимающего мужа. Вместе с Михалычем и сельчанами она стала молиться Богу, и Он её услышал, подарив красивого мальчика почти в последний момент, когда она вообще могла ещё родить…

И этот малыш, солнышко души и награда за выпавшие мучения, в одиночестве лежал под землёй, в сосновом гробу…

– Ты хочешь умереть? – услышала она шипящий голос за спиной. Женщина продолжала сидеть на коленях, никак не отреагировав на вопрос, – я могу тебе помочь! Посмотри на меня, мне надо почувствовать твой страх!

– За печкою поёт сверчок… – стала тихо напевать песенку женщина