Фермер людей - Эдуард Сероусов

сжалось. Говорить публично о своём участии в массовых убийствах… Признаться миру в том, что годами делал, не задавая вопросов… Но разве он не заслуживает этого стыда? Этой боли?

– Я сделаю это, – тихо сказал он. – Расскажу всё. Каждую деталь.

Ева коснулась его руки.

– Мы все несём бремя этой системы, Джон. Ты не единственный, кто должен испытывать вину.

Он благодарно кивнул, но знал, что его вина особенная. Он был не просто участником системы, он был её эффективным исполнителем. Лучшим фермером региона, как любил подчёркивать Корпус.

– Когда начинаем? – спросил он.

– Мы почти готовы, – ответила Директор. – Команда технических специалистов сейчас анализирует данные, подготавливает их к трансляции, создаёт сжатые версии для разных платформ. Наши люди в медиа-компаниях готовят почву для синхронизированного запуска. Но нам нужны ваши свидетельства как можно скорее.

Она подвела их к отдельной студии, где было установлено оборудование для записи. Профессиональные осветители, камеры, микрофоны, аппаратура для обработки видео и защиты личности свидетелей.

– Мы запишем ваши показания, а затем объединим их с данными. Создадим пакет неопровержимых доказательств, которые невозможно будет отрицать или замолчать.

В следующие несколько часов Джон, Ева и Маркус по очереди давали свои показания. Ева рассказывала о жизни в питомнике, о первых проблесках сознания, о страхе быть обнаруженной, о том, как единицы общались между собой тайными знаками и жестами. О подавленных воспоминаниях, которые иногда прорывались сквозь блоки. О надежде на спасение, которая никогда не угасала.

Маркус объяснял технические детали проекта "Целостность", разбирая научные термины на простой, понятный язык. Рассказывал о том, как корпорация намеренно создавала сознательные единицы для специальных задач, а затем, когда эксперимент выходил из-под контроля, уничтожала их и замалчивала результаты.

И наконец, Джон. Он сидел перед камерой, глядя прямо в объектив, и рассказывал о своей жизни фермера людей. О том, как проводил "сбор", как заполнял отчёты, как гордился высокими показателями эффективности. О том, как заметил странный взгляд единицы из партии 437-G, которая была "собрана" за день до прибытия Евы. О своих первых сомнениях. О встрече с Евой и её откровениях. О своём медленном, мучительном прозрении и окончательном выборе.

Когда он закончил, в студии стояла тишина. Техники, записывавшие его показания, смотрели на него с смесью ужаса и сочувствия.

– Спасибо, – тихо сказала Директор. – Это было… мощно. Теперь у нас есть всё необходимое.

Они вышли из студии и вернулись в командный центр, где кипела работа по подготовке к масштабной трансляции.

– Сколько времени займёт подготовка? – спросил Джон.

– Примерно двенадцать часов, – ответил один из технических специалистов. – Нам нужно синхронизировать запуск по всем каналам, обойти защитные системы, подготовить резервные маршруты распространения данных на случай, если корпорация попытается заблокировать основные.

– Тогда старт в 8:00 утра завтра, – распорядилась Директор. – Это оптимальное время для максимального охвата аудитории.

Джон взглянул на часы – было почти восемь вечера. Двенадцать часов до момента, который изменит мир. Двенадцать часов до того, как правда вырвется наружу.

– Нужно отдохнуть, – сказала Ева, заметив его усталый взгляд. – Завтра будет тяжёлый день.

Им показали небольшие, но чистые комнаты для отдыха. Джон хотел было пожелать Еве спокойной ночи у двери её комнаты, но она неожиданно взяла его за руку.

– Останься со мной, – тихо сказала она. – Пожалуйста.

Он молча кивнул. В эту ночь перед решающим днём им обоим нужно было не быть одинокими.

В комнате Ева присела на край небольшой кровати и посмотрела на Джона.

– Ты винишь себя, – это был не вопрос, а утверждение. – За всё, что делал, будучи фермером.

– Как я могу не винить себя? – горько ответил он. – Все эти годы я был частью системы. Эффективной, безжалостной частью.

– Ты был частью системы, созданной, чтобы скрывать правду, – мягко сказала Ева. – Системы, которая использовала язык, образование, религию, всё, чтобы убедить вас, что мы – не люди. Ты поверил в эту ложь не потому, что был жесток, а потому что был человеком, сформированным этой системой. И когда ты узнал правду, ты изменился. Это делает тебя не монстром, а человеком, Джон. Человеком, который способен расти, учиться и менять свои убеждения перед лицом новой информации.

– Это не отменяет того, что я сделал, – сказал он.

– Нет, не отменяет, – согласилась она. – Но даёт тебе шанс искупить это. Помочь изменить систему. Спасти тех, кто ещё находится на фермах, в питомниках, в центрах переработки. И ты уже начал это делать.

Она подвинулась ближе к нему, и её глаза, эти удивительные глаза, которые когда-то поразили его своей осмысленностью, смотрели прямо в его душу.

– Когда я впервые увидела тебя, я почувствовала… не знаю, что именно. Что-то в твоём взгляде было другим. Не как у других фермеров, которых я видела. Словно внутри тебя всегда было сомнение, которое только ждало возможности проявиться.

Джон помнил этот момент – в коридоре модуля B, когда она подняла глаза и на мгновение встретилась с ним взглядом. Тогда он списал своё ощущение на усталость или игру воображения. Теперь он понимал, что это был первый тихий звонок пробуждающейся совести.

– Без тебя я бы никогда не узнал правды, – сказал он. – Продолжал бы жить в своём маленьком мире лжи, гордясь своей "эффективностью".

– И без тебя я бы всё ещё была в модуле, ожидая своей очереди на сбор, – ответила Ева. – Мы все играем свою роль в этой истории, Джон. И твоя роль сейчас – помочь нам разрушить систему.

Он кивнул, чувствуя, как что-то внутри него отпускает – не полное прощение себе, до этого было ещё далеко, но хотя бы понимание, что ещё не всё потеряно, что он может сделать что-то правильное, что-то важное.

– Спасибо, – просто сказал он.

Ева улыбнулась и осторожно коснулась его лица, провела пальцами по щеке, по морщинам, оставленным годами тяжёлой работы и одиночества.

– Отдыхай, Джон, – тихо сказала она. – Завтра нас ждёт тяжёлый день.

Он лёг рядом с ней на узкую кровать, и они долго лежали в тишине, просто держась за руки, находя утешение в простом человеческом контакте, в тепле другого человека. Двое выживших в системе, созданной, чтобы уничтожать человечность, но каким-то чудом сохранивших её.

Сон пришёл неожиданно, и впервые за долгое время Джону не снились кошмары.

Утро наступило словно мгновение спустя. Джон открыл глаза от лёгкого прикосновения – Ева уже была на ногах, полностью одетая.

– Пора, – сказала она. – Директор собирает всех в командном центре.

Джон быстро умылся и переоделся в чистую одежду, которую ему предоставили в убежище. Простая чёрная футболка, джинсы, лёгкая куртка – обычная городская одежда, так