Мор Попаданец - Макс Вальтер

– У нас практически нет таких точек, но ты прав, Зум, если я не подскажу, ты точно проиграешь, – наконец-то Гласс решил раскрыть мне тайну своего народа. – Глаза. Они работают не так, как ваши.

– Ну, это я и сам понимаю, – усмехнулся я.

– Да, но ты не знаешь главного, – продолжил тот. – Пока ты не двигаешься, мы не можем тебя видеть, только запах и слух позволяют нам ориентироваться.

– Думаешь, мне это поможет, если я не смогу пробить вашу шкуру? – спросил я. – Как я понимаю, мне необходимо уложить его, чтобы победить?

– Здесь у тебя будет преимущество, – не согласился Гласс. – Наши тела производят определённые вибрации, плюс коллективная связь позволяет видеть общую картину. В вашей схватке его выключат из сознания, и бой будет честным, один на один. Он не сможет увидеть тебя, если ты будешь стоять без движения. Это хороший шанс начать атаку первым.

– Какие-нибудь правила есть? – уточнил я. – Что вообще считается победой?

– Противник должен признать своё поражение, других правил нет, – ответил Гласс. – Также потеря сознания или любая другая потеря возможности продолжать бой, травма, например, иди удержание противника в лежачем положении на долгое время.

– М-да, Гласс, подкинул ты мне задачку, – вздохнул я. – Ну вот почему нельзя просто пойти с нами? Зачем столько сложностей?

– Ты и половины наших сложностей не знаешь, – ответил тот. – Но с нашей точки зрения, люди живут намного сложнее.

– Это где у нас вдруг такое? – не удержал я своё любопытство.

– Да взять хоть вас со Светой, – начал было он, но остановился.

– Продолжай, не стесняйся, – усмехнулся я. – Хотя я и так понял, о чём ты хочешь сказать.

– Тогда я лучше не буду, – ответил Гласс. – Это не моё дело.

Гласс закончил махать руками, изображая слова, замер, посмотрев на Свету, и покинул нас.

– Он сказал, что верит в тебя, бой состоится завтра утром, – перевела она. – Ты победишь, я знаю.

– Хотелось бы мне вашу уверенность, – усмехнулся я. – Ладно, пора на ночлег место искать.

* * *

Дорсы выстроились в одну линию, чтобы наблюдать за боем. Вся церемония не выглядела пафосно, скорее как обыденное и скучное мероприятие. Из ровного ряда вышел вожак и встал напротив. Я замер.

Волнение и боевой задор уже давно давали о себе знать дрожью в коленях и руках. Рогатку пришлось оставить, как и нож.

Вот только дорсам не нужно оружие, чтобы убивать, а мне оно необходимо. Да, убивает оно не само, для этого нужны руки, ноги и холодный разум. Но человеческое тело слабо, в отличие от дорсов, которые при всей своей худобе способны пробить доску толщиной в пять десятков миллиметров, а возможно, и больше.

И вот эта биологическая машина, которая рождена для того, чтобы убивать, стояла напротив. Да, внешний вид не был устрашающим, но всё это до тех пор, пока дорсы не начинали двигаться.

Каждый шаг выверен до миллиметра, словно хищный зверь учуял свою добычу и готовится к броску. Створки челюстей приоткрываются, но плевка ожидать не стоит, бой не до смерти. Дорсы очень честные и прямые, в отличие от нас, они не способны на подлый ход, поэтому подвоха ожидать не стоит.

Я стою напротив без движения, руки свободно висят вдоль тела. Хоть сердце и колотит словно бешеное, но я стараюсь даже не дышать. Та поза, которую я принял, идеальна для боя, этому меня научил Лебедев за те долгие полгода, что пришлось работать на него. Возможно, сейчас это пригодится.

Дорс прыгнул. Резко, без подготовки. Вот только что он переминался на своих лапах, как вдруг его тело стремительно бросилось вперёд.

Произошло именно то, что я ожидал. Створки его челюстей открылись, и свой прыжок он сопроводил боевым ультразвуковым кличем. Я рванул навстречу в тот самый момент, когда его руки почти коснулись меня.

Так было задумано, чтобы до самого последнего момента не выдать направление своего удара.

Наши тела полетели на землю и покатились. Со стороны понять, что происходит, было невозможно, потому как летели мы, обнявшись.

Боль затмила глаза, рука вначале вспыхнула огнём, а теперь начала терять чувствительность. Удар пришёлся туда, куда я рассчитывал, прямо по пульсирующему цветку в пасти дорса.

Вожак лежал на спине без намёка на движение, а я уже бежал к Светке, баюкая руку, которую начала пожирать кислота.

– Лей воду, – крикнул я на испуганный взгляд подруги. – Быстрее, пока до костей не сожгло.

Первый мгновения я не чувствовал ничего, а затем ощутил такую боль, какую не испытывал никогда в жизни. Казалось, что огонь проник прямо в кости, боль ворвалась в мой мозг, ломая все преграды.

Собственный крик – это последнее, что я помнил, прежде чем пришло спасительное беспамятство.

Глава 20. Привет

Кажется, кто-то говорит совсем рядом, но слышно лишь бормотание. Голос мужской, и это странно, потому как Светка явно не может говорить таким голосом. Значит, здесь ещё кто-то есть?

Открываю глаза, медленно, чтобы не стошнило. Голова кружится даже с закрытыми, а лежу я явно на спине, если меня вырвет, то не факт, что успею повернуться, и тогда можно претендовать на «премию Дарвина». Смерть точно выйдет не очень приятной, ха-ха, захлебнуться в собственной блевотине, словно наркоман какой.

– Он очнулся, – вот теперь я отчётливо услышал голос Светы. – Как ты, Зум?

Я промолчал, лишь глазами хлопнул. Описывать своё состояние было не просто лень, сил на это нет от слова совсем.

Губ коснулось что-то влажное. О да! Как же я хочу пить. Да что вы там жадничаете? Дайте воды, и побольше, побольше! Но нет, так и водят по губам этой влажной тряпкой, или что это там у них. Нужно пошевелить губами и дать им понять, что я готов сделать глоток воды, ледяной, вкусной, чтобы исчезла эта пустыня в глотке.

Шевелю губами, но нет, кружку ко мне так никто и не подносит. Вместо этого сильные пальцы разводят мои веки, а в глаза бьёт луч света от небольшого карманного фонарика.

– Дайте ему воды, Светлана, – слышу я мужской, сильный голос.

Значит, не показалось, здесь действительно кто-то есть. В тот момент, когда я открыл глаза, показалось, что я нахожусь в каком-то деревянном доме. Хотя правильнее будет, в чьём-то доме.

Голова всё ещё не на месте, такое ощущение, будто у меня высокая температура. Вроде бы всё происходящее вокруг понятно, но как-то в тумане, мысли путаются, им мешает постоянный гул.

Я прекрасно помнил все последние