Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

Когда он когда-то уезжал с Сицилии на учебу в ГДР, дядя, конечно, как и отец, велели ему вначале как следует нагуляться, тем более раз уж он всё равно не на Сицилии, где могут быть тяжёлые последствия, а во всяких зарубежных странах находится, где к этому гораздо легче относятся.

Так что теперь у Альфредо на повестке дня встал вопрос: «А достаточно ли я уже нагулялся?» Перед глазами невольно всплыла семья Павла Ивлева, без которого всё это директорство не могло бы вообще возникнуть на горизонте: Галия – красавица и умница, и двое парней-близнецов…

Разве Ивлева можно назвать несчастливым человеком из-за того, что он каждые несколько недель не меняет одну девушку на другую, и прежняя девушка не угрожает ему, что испортит его репутацию, если он не женится на ней? Нет, что-то во всей этой семейной жизни, несомненно, есть…

А тут ещё Альфредо вспомнил о своей маме, которая, в отличие от папы и дядюшки, вовсе не советовала ему гулять, а уже периодически заводила разговоры о том, что пора бы ему жениться и порадовать свою мать внуками.

«Старший-то брат до сих пор не женат… Мол, вся надежда на него. Ну да, разве брат, не имея работы, сможет найти себе приличную девушку, на которой стоит жениться?»

А ведь у меня в связи с новой высокой должностью отпадает и тот вопрос, который меня сильно раньше волновал, – внезапно осознал Альфредо. Я ж боялся, что, женившись, и тем более, когда дети появятся, придётся влачить нищенское существование.

Правда, Альфредо еще не знал о том, какую зарплату ему Тарек положит. Этот вопрос они не обсуждали, сам директор предприятия его не поднимал. А Альфредо считал преждевременным заводить речь о своей зарплате, когда у него ещё нет полной уверенности, что его точно возьмут на эту позицию директора филиала.

Посчитал такой разговор с его стороны неосторожностью, но в любом случае ясно, что это будет очень хорошая зарплата, скорее всего, не хуже, чем та, которая есть, к примеру, у комиссара полиции или у директора филиала местного банка в Катании.

Да, зарплата точно должна быть очень привлекательной, учитывая, опять же, как этот завод вообще появился в империи Эль-Хажж и то, что его дядя будет заниматься его защитой от других группировок. Значит, если он будет хорошим директором, нищета ни ему, ни жене, ни его детям ближайшие годы так точно не грозит.

А если он умудрится стать прекрасным директором и начнёт реализовывать какие-то планы и проекты, то, как говорил Ивлев, начнёт что-то получать и с этого дополнительно.

И тогда речь уже идёт не о том, чтобы не оказаться бедным, а о том, как быстро он станет богатым.

«Ладно, – решил он, – подумаю над этим ещё более детально. Хотя откладывать эти размышления надолго все же не стоит. Наверняка, едва мать узнает, кем я буду работать, то тут же начнёт мне за руку соседских девиц притаскивать на выданье, едва я заеду к ней в гости. К тому времени нужно уже определиться, нужна ли мне сейчас жена».

***

Москва, квартира Ивлевых

Галия пришла с работы какая‑то уставшая. Я, вешая ее пальто на крючок, спросил:

– Что такая замученная? Случилось что?

– Ой, да опять в десять утра отправили на выставку очередную. Четыре часа на ней ноги отбивала. И знаешь, бывает же часто, что потом и домой могут сразу с выставки отпустить, понимая, что это дополнительная серьёзная нагрузка. А сегодня не повезло. Сегодня наш председатель совещание устроил в 15:30. Морозова на него пошла, а я дожидалась, когда она вернётся. Мало ли какие срочные указания.

Она пришла с совещания, и выяснилось, что там всего лишь вопросы по идеологии рассматривали. В одной из московских организаций очень грубо обошлись с ветераном войны. Вот по этому поводу и разослали требование срочно провести мероприятие, на котором разъяснить сотрудникам московских организаций о необходимости вежливого отношения к ветеранам.

– Не понимаю вообще, каким мы тут боком, – возмущалась Галия. – Ветераны сами к нам никогда не приходят, учитывая специфику нашей организации. Работает, правда, несколько ветеранов в самой организации. У нас, естественно, им всемерный почёт и уважение. Кому же вообще в голову придёт грубить им? Они, кстати, все и на неплохих должностях, так что себе ещё дороже выйдет, если начнёшь с ними непочтительно разговаривать.

Жена сняла сапоги, поздоровалась с няней, вязавшей, потому что дети спали, а потом продолжила душу изливать:

– Ой, так ещё и выставка такая ерундовая оказалась. Французы свои книжки привезли, да еще и на французском. Там разве что на обложки красивые посмотреть можно было. Ну так полчаса я и смотрела, а дальше уже откровенно скучала. Да мне ещё и сказали, что были у них ещё всякие красивые плакатики, что они бесплатно раздавали, но выставка‑то вчера открылась – они все сразу и раздали за полчаса. В общем, полная скукота, а не день.

Решил поднять жене настроение и повёл её в свой кабинет. А там я на столе своем разложил все пять приглашений в посольство.

– Вот смотри, дорогая, как мы будем проводить вечера на следующей неделе, – сказал я, показав на них.

– Ой, это то, что я думаю? – тут же радостно захлопала в ладоши супруга. – И что? Их тут целых пять штук, что ли?

– Да, всё верно. Приглашения в посольство на вечерние приёмы, в том числе в четыре новых посольства, на которых мы раньше не были.

– А какое из тех, что мы были?

– Японцы, – ответил я.

Впрочем, дальше полностью ожившая и весёлая Галия уже сама внимательно изучила каждое приглашение, сразу же высказывая предположения о том, как весело мы проведём там время, и надежду на то, что, может быть, удастся познакомиться с каким‑нибудь новым знаменитым актёром.

– Я, кстати говоря, автограф Миронова уже показала Морозовой на работе, – похвасталась она. – Эффект был сногсшибательный. – И жена мечтательно закатила глаза. – Морозова так мне завидовала, хотя и по‑доброму, конечно, – поспешно добавила она.

***

В субботу рано утром, побегав с Тузиком, позанимался немного с гантелями и принял