Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

аэростат конструкции инженера-механика Виктора Смирнова, был управляемым, конструктивно находясь гораздо ближе к дирижаблям, чем к монгольфьерам. А, поскольку сам изобретатель собирался испытать свою машину в деле лично, все смотрели на него, как на героя. Ведь это он сам с небольшой группой таких же энтузиастов из моряков эсминца, составивших настоящий кружок воздухоплавания на общественных началах, в свободное от службы время мастерил свой первый аэростат почти два с половиной года. С одобрения начальства, конечно. Готовую оболочку уже наполняли, проведя ее испытания на прочность. Но, лишь в этот праздничный день Смирнов наконец-то собирался взлететь.

Разумеется, для горожан такое мероприятие стало отличным дополнением к празднику. По мере наполнения аэростата, зрелище становилось все более впечатляющим. Ведь летающий воздухоплавательный технический монстр выглядел просто огромным, размером больше половины эсминца. И это, несомненно, тоже был корабль, только воздушный. Уже скоро, огромный и серый, с канатами специфического такелажа, своими переплетениями удерживающими гондолу открытого типа под продолговатым баллоном, он завис над главной площадью Дальнесоветска, отбрасывая тень, удерживаемый лишь якорными тросами. И даже все руководство с длинного балкона Дома Советов наблюдало за тщательной подготовкой к полету. Ведь покорение воздушного пространства имело огромное значение с точки зрения пропаганды, как очень заметное всем островитянам достижение нового социалистического государства. Еще бы, человек впервые собирался подняться в воздух на летательном аппарате, изготовленном непосредственно в шестнадцатом веке!

Погода стояла хорошая, почти безветренная. И потому приготовлениям к полету ничего не мешало. Инженеру-механику Виктору Смирнову внутри гондолы помогал электрик Вадим Михалевич. Этих людей все в Дальнесоветске уважали, как талантливых и смекалистых, не боящихся воплощать в жизнь самые невероятные технические решения. Например, Михалевич первым предложил делать многоразовые лампочки со сменной угольной нитью и одевать электрические провода в изоляцию на основе стекла. И в тот праздничный день, представив публике свое новое произведение технического творчества, эти мужчины вызывали восхищенные взгляды всех советских людей, а уж испанцы и чаморрийцы видели перед собой нечто необычайное, подобное настоящему чуду. Им было трудно понять, как такая огромная махина может взмыть ввысь.

Наконец-то аэростат наполнился достаточно, и тросы, удерживающие его, натянулись, как струны. Пилоты заняли свои места в креслах управления. И Смирнов перевел горелку в режим полета. Уменьшив обороты винта нагнетателя, он дал команду на старт, а Михалевич продублировал ее флажками. Помощники, оставшиеся внизу, увидев сигнал, разжали стальные захваты с помощью специальных рычагов, освободив два последних причальных троса, удерживающих продолговатую гондолу спереди и сзади, отчего летательный аппарат вздрогнул, сразу поднявшись ввысь метров на тридцать. Продолжая подниматься и задействовав маршевые винты, аэростат сдвинулся с вертикального направления. Сначала медленно, а потом все быстрее закрутились лопасти, ускоряя движение воздушного судна. И первый воздухоплавательный полет шестнадцатого века успешно начался.

Жители Дальнесоветска смотрели ввысь, словно завороженные. Они горячо обсуждали между собой происходящее на разных языках. Невоспитанные испанцы и чаморрийцы показывали пальцами на аэростат и что-то орали. Перевоспитанные в коммунистическом духе испанские революционеры махали красными флажками и громко скандировали лозунги: «Venceremos! Мы победим! Patria o muerte! Родина или смерть! El pueblo unido jamas sera vencido! Когда мы едины, мы непобедимы!» А с трибун в микрофон через усилители кричали по-русски: 'Да здравствует социалистическое строительство! Да здравствует Марианская ССР! Да здравствуют советские воздухоплаватели! Ура, товарищи!

Воздух, нагретый тропическим солнцем, дрожал над Дальнесоветском. На небольшой высоте ветра не чувствовалось, и восходящие потоки тащили аэростат вверх быстрее расчетной вертикальной скорости. Впрочем, поводов для волнений у воздухоплавателей пока не имелось. Полет проходил так, как и было задумано. И потому пилоты поздравляли друг друга с тем, что наконец-то подняли свой летательный аппарат, построенный с большими трудностями, в воздух.

На высоте около четырех сотен метров начал ощущаться ветер с запада, но, поскольку они держали курс на восток, желая облететь остров по вытянутому эллипсу, это направление ветра пока никак не мешало, лишь ускоряя полет. Между тем, стирлинговый мотор исправно работал, выдавая на винты необходимую мощность, чтобы противодействовать воздушным потокам. На высоте в полкилометра было достаточно комфортно, если не считать, что гондолу раскачивало с небольшой амплитудой. Впрочем, как моряки, привыкшие к качке на корабле, Смирнов и Михалевич относились к этому спокойно. Все их внимание поглощал великолепный вид, открывшийся перед ними внизу. Весь остров казался воздухоплавателям просто объемной географической картой, разостланной под аэростатом на лазурной глади океана, лижущего землю белыми языками прибоя. И на этой «карте» главной жемчужиной выделялась бухта с двумя гаванями, прикрытая с южной стороны большим мысом. А корабли в ней и строения, окаймляющие ее, смотрелись сверху совсем небольшими по сравнению с размерами природных объектов.

Постепенно летательный аппарат при попутном ветре набрал скорость под сотню километров в час. И это казалось Смирнову весьма неплохим показателем. Чтобы аэростат не поднимался слишком уж высоко, пришлось регулировать интенсивность потока горячего воздуха от горелки и изменять векторы тяги, меняя положение маршевых винтов, плоскости вращения которых поворачивались вокруг оси поперечной к гондоле, отклоняясь вверх или вниз рычагами управления по желанию пилота. Достаточно быстро облетев вокруг острова, авиаторы разворачивались не только с помощью руля направления, но и с помощью изменения тяги винтов, расположенных по разным бортам и контролируемых хитроумной системой передачи крутящего момента, напоминающей вариатор. И летательный аппарат, несмотря на большие размеры, во время поворотов проявил себя достаточно маневренным.

Хотя ветер, конечно, немного мешал маневрированию. Но, это пока было некритичным и вполне преодолимым. Закончив облет острова Советский, который раньше назывался Гуамом, Смирнов взял курс на север в сторону острова Рота, лежащего в шести с лишним десятках километров. Впрочем, это расстояние совсем не пугало воздухоплавателей, потому что их аэростат-дирижабль выдавал достаточно большую скорость, чтобы успеть слетать туда и вернуться обратно как раз к началу праздничного вечернего концерта, который все жители Дальнесоветска ждали с нетерпением.

На Рота, который еще, как и другие Марианские острова, советские руководители переименовать не успели, жили такие же чаморрийцы, как и на Советском или Тиниане, который располагался еще дальше к северу. Воздухоплаватели быстро приблизились к острову. Рота был значительно меньше Советского, но все равно достаточно большим. Он имел в длину почти два десятка километров при ширине в восемь, да еще и гора посередине торчала вверх почти на полкилометра. Смирнов принял решение снизиться. Пройдя вдоль побережья, ему хотелось получше рассмотреть местные поселения.

Ведь на этот остров Рота, как и на остальные Марианские острова, никакой экспансии советской власти пока не наблюдалось. Все эти четыре года, с самого момента переноса в шестнадцатый век, советским людям приходилось заниматься