Фантастика 2023-196 - Макс Гудвин

Получив необходимое, Эйни кивнула и быстрым устремилась в сторону, выходя на удобную позицию для выстрела. В физическом мире ничто во всей вселенной не стреляет так, как она планировала выстрелить. Лисодевочка прицелилась туда, где её стрелу уже ждали многочисленные щиты-отводы и, выдохнув, отвернула лук от цели на целую четверть оборота.

Невидимая для магии стрела трассирующей полосой ушла далеко вбок, и Эйни, закрыв глаза, представила выпущенный мановый заряд, его острый наконечник и оперение. Рассекая воздух, магическая стрела летела совсем не туда, куда надо было, однако губы Эйни дрогнули, словно она подула, и оперение тут же дрогнуло, а нефизическое древко поворачивая устремилось по горизонтальной дуге. Словно молния, сияние скользнуло за колонну, где занимался своим ремеслом тэварский бог смерти Юртус. Его костлявые пальцы сплетались и расплетались в неведомых магических жестах, глаза горели алым пламенем, словно свечки, испуская вверх копоть. Он был защищен своими чарами, как вдруг скрытый до этого мига диспел коснулся его щитов, а стрела на одиннадцать тысяч маны впилась в его голову, напоминавшую голову мертвеца, и прожгла ее насквозь в районе острых ушей. Череп треснул, словно поделка из тыквы на Хэллоуин, тело Юртуса в миг одеревенело, и он, повалившись на чёрную колонну, скользнул костлявой грудью по отшлифованному камню завалившись на бок.

Смерть бога смерти почувствовали все, и новые боги усилили натиск. Ударили боевые заклинания магов, вдвое быстрее стали разить четыре кошачьи лапы, а сам Мяч ускорился настолько, что не был виден взгляду.

— Драться, не отступать! — взревел Груумш, увидев, что Лутик и Ильневал пятятся под натиском землян.

— Хватит твоих решений! Мы уже многих потеряли! — выкрикнула в ответ Лутик, отпрянув назад и протянув к богу-отцу когтистую лапу. Факел тут же вырвался из могучей руки орка и просвистев рассекаемым им воздухом оказался у богини-матери.

— Закройте глаза! — заорал Чак, поняв, что сейчас произойдёт, и направил все свои силы на общую защиту.

Огонь вспыхнул так, что его было видно даже сквозь закрытые веки бывших странников. Когда ядерный свет потух, орков уже не было.

— Они пробили своё же заклинание и ушли, — предположил Хелл, оглядываясь и опуская руки.

— И спалили тело своего мага, чтобы мы его не пожрали, — добавила Эйни.

— Тогда нам надо побыстрее со всем справиться. Мы же не будем ждать, пока они снова придут полные сил, верно? — протараторил взъерошенный Мяч, ставший вдруг непривычно осторожным и осмотрительным. Видя такие метаморфозы, Хелл невольно улыбнулся.

Мана внешнего мира снова лилась в их души, хотя почти все генераторы Чака сгорели во время вспышки. Мяч скользнул тропой богов к колонне, обернувшись к команде, словно спрашивая разрешения, и, видя молчаливое одобрение, резко развернулся и полоснул по ней всеми четырьмя клинками.

Зал задрожал, чёрный камень покрылся трещинами и начал осыпаться. Вокруг всё загрохотало и затрещало.

— Господин, оно рушится! — выскочила из мира маны Хеллен. — Бежим в мой мир!

Потолок над их головами стремительно снижался, словно магнит, стремящийся прижаться к железу, и молодые боги, не сговариваясь, переместились к Хеллу, чтобы мгновенно покинуть схлопывающееся пространство.

Внезапно воздуха стало больше обычного, и пятерка оказалась в зеленеющем поле, где прямо перед ними стоял мститель. Ветки на его голове и плечах были усеяны разноцветными камнями, сияющими так, словно на ограненные рубины и сапфиры кто-то направил яркие мерцающие лампы.

— Вы сдержали своё слово, теперь дело за мной, — проскрипел он.

— Ты лучше скажи, какого художника там делали орки? — фыркнул Мяч, приближаясь к нему.

— Это ваши друзья тирипсы заключили с ними сделку. Но теперь с ними будет покончено. Я заберу всю ману из этого места, и мы сможем дать бой кому угодно.

— Орков надо добить, — решительно произнесла Эйни.

— Враг без силы больше не враг. Мы успели, но скоро снова придётся принять новый бой, — произнесло каменное дерево, указав одной из своих веток на небо. — Сад притягивает мезанихов, и вскоре они упадут сюда без всякой возможности выбраться.

Молодые боги подняли взгляды к небу, где, словно сквозь увеличительное стекло, было видно, как базовые корабли механической цивилизации попали в капкан планеты-арены. Они находились еще далеко, но уже были обречены упасть на планету, специально приготовленную для бесконечных жатв, обречённую на бесконечную войну.

— И что, это никогда не кончится и мы будем драться тут вечно? — всхлипнула Эйни. Чак успокаивающе приобнял ее.

— Мой господин теперь истинный Бог-император! — улыбнулась Хеллен, крепко обнимая ногу еще более выросшего Хелла, словно суккуб не надеялась больше увидеть своего донора.

— Мы убьем их всех и выберемся! — помотал головой снова осмелевший Мяч.

Хелл и Чак только молчали, хмурились и тяжело дышали, словно экономя силу, которая благодаря союзу с мстителем в изобилии текла по их телам. Но помимо глобальной задачи выживания и победы перед богами-магами стояли и другие мелкие, но не менее важные проблемы. Нужно было быстро переубедить всех, кто до сих пор верил в Тирипс, склонить их на свою сторону и, может быть, даже заключить мир с тэварцами. Последнее, особенно на фоне недавних событий, казалось нереальным и невозможным, однако Хелл и Чак понимали, что белковые формы жизни должны держаться вместе, потому что бездушные машины, победив, не пощадят никого — если, конечно, механическая жизнь сможет существовать в обесточенной реальности Сада пяти древ…

Впрочем, в этом мезанихи ничуть не отличались бы от тэварцев.

* * *

Глядя в космическую даль, гуманоидный робот замер, опираясь шестипалой железной рукой о стекло, словно живой человек, боящийся потерять равновесие при торможении корабля. Стальные пальцы нового тела Анубиса легли на панорамное окно главного флагмана мезанихов. Он выиграл их игру. Он провёл в матрице столетия внутриигрового времени, пока система не сдалась и не признала его богом над собой.

Сказать, что это было сложно — ничего не сказать. Во время игры отлученный черный странник Тирипса чуть не потерял самого себя и чуть не поверил в то, что матрица и вправду важна. Он умирал и перерождался в сети, проходил все этапы кибернетической реинкарнации, забывал свои предыдущие жизни и каждый раз всё равно вспоминал. Он участвовал во многих внутрисистемный войнах, однако всегда возвращался к самому главному, к тому, к чему и должен идти настоящий чёрный бог — к самой главной жертве в его божественной жизни, к сверхжатве. И этот день наконец-то настал. Жалкая Терра тянула к себе и уже лишила его флагманы возможности сопротивляться, но Анубис успел вовремя. Еще чуть-чуть — и киберразум мезанихов вошёл бы в атмосферу и там стал бы обыкновенным металлоломом, который по прошествии веков, засыпаемый грунтом и космической пылью, превратился бы в железную руду, а после — в рыжую труху, как уже случилось с некоторыми древними цивилизациями на поверхности того же Марса. Правда, у чёрного бога был план и на этот случай. Раз из измерения ушли Спирит и Тирипс, то пустое место заняли боги с присущей им магией.

Теперь пришло время вытащить сознания мезанихов из матрицы, чтобы окунуть их в более жестокую реальность, чем их симуляция жизни. Анубис отвернулся от окна и окинул взглядом многокилометровые стеллажи с металлическими скелетами, каждый из которых был чуть выше среднего человеческого роста и вооружен колющим, режущим и дробящим оружием. Он предвидел все, даже то, что двуногие кибертела в конце его пути должны будут уметь работать не на батареях, а на эмоциях предсмертной боли закованных в них душ.

Физически находясь в материальном мире, сознанием он одновременно пребывал в матрице, где, одетый в дорогой черный костюм, в данный момент стоял в каком-то бункере у пульта запуска межконтинентальных термоядерных ракет.

«Сегодня всё закончится большой болью, чтобы возродиться и начать еще большую боль», — мысленно произнёс Анубис.

Пальцы фурри-пса поочерёдно нажимали красные кнопки, и так же поочерёдно по всей симуляционной планете возникли и расцвели ядерные грибы. Виртуальный апокалипсис начал стирать матричную цивилизацию.

«Вы погибли!»— вдруг написала ему игра. Однако Анубис лишь улыбнулся стальным оскалом, а на стеллажах в материальном мире еле-еле