Место, которого дважды не было. Часть 1. Черный властелин. Начало - E. V. Martinas

– Это шахта и древний колодец.

– Ух ты!

– Держи его! Он всё разрушит! Стой!

– Поздно. Шахты нет. Хоть колодец остался.

Маурос рос круглым сиротой, хотя когда-то у него была обычная семья. Жил он вместе с отцом, матерью и прочими родственниками в эльфийском поселении Ферлатис. Родители его погибли в один день, когда ему не исполнилось и года. На воспитание малыша взяли старший брат отца с женой, растившие двух собственных дочерей. Нельзя сказать, чтобы в детстве его обижали или притесняли. Не испытывал он нужды ни в чём, однако и любви к нему никто не проявлял, скорее равнодушие. Тётя Ронеса и дядя Эусебио относились к воспитанию племянника как к своему родственному долгу. Ну не бросить же сироту на улице! Могли осудить соседи. А так растёт себе и растёт, одет, обут, кровом обеспечен. Чего ещё надо? Чаще всего он слышал: «Отстань. Не докучай. Видишь, сейчас не до тебя». Такое равнодушие обижало маленького эльфа, но со временем он привык и почти перестал жалеть и думать о том, что с родителями ему было бы лучше, что его любили бы, что кто-то считал бы его самым дорогим на свете.

Родителей он видел на большом семейном портрете в доме Эусебио. Мать звали Долорес. Она отличалась благородными чертами лица и красотой, отец же внешность имел весьма заурядную, зато был крайне умён и порядочен. Видимо, за это его и полюбила гордая красавица Долорес. Отца звали Маурисио. Он работал рудокопом в шахте. Эльфу все говорили, что красотой он пошёл в мать, умом – в отца, а потом смеялись и добавляли с издёвкой: «Пойти-то пошёл, да вот не дошёл. На полпути остановился». Действительно, Мауроса нельзя было назвать ни особенно умным, ни особенно красивым.

Погибли его родители в результате несчастного случая. Виноватых в их смерти не нашлось. Точнее, виновник был, но об этом очень долго никто ничего не знал. Отец работал в шахте, где добывали железную руду. Примерно за год до гибели Маурисио сам обнаружил богатую жилу. К разработке её подошли основательно. Стены нового прохода в шахте укрепили по всем правилам. Ничто не предвещало беды.

В тот злополучный день мать принесла отцу обед и, вместо того чтобы по обыкновению передать еду с другими рудокопами, сама решила спуститься к нему в шахту. Уцелевшие эльфы рассказывали, что, как только подошла она к любимому мужу, раздался страшный скрежет и гул. В одно мгновение свод шахты рухнул и похоронил их под собой. Тела погибших так и не нашли, несмотря на все старания, поэтому у Мауроса не было даже могилы родителей, на которую он мог бы прийти в час печали и скорби. В трудные минуты он прибегал к заброшенной шахте и пытался мысленно поговорить с ними.

Шахту закрыли лишь спустя некоторое время после гибели его отца и матери. Поначалу ни у кого не возникло такой мысли: слишком богатой была в ней железная жила. Но через сорок дней там начали происходить странные и страшные вещи: то разом гасли все светильники, то раздавались стоны и вой, то в пустом коридоре отчетливо слышались тяжёлые шаги и жуткий смех, то пропадали инструменты. Естественно, это пугало бедных рудокопов. С каждым днём всё больше эльфов отказывалось спускаться в шахту. Страх нарастал. Последней каплей стало исчезновение старшего горного мастера. Он знал шахту как свои пять пальцев и никак не мог в ней заблудиться. Однако, спустившись в неё утром понедельника, вышел он из неё только в пятницу. Все эти дни мастера активно искали, но поиски оказались тщетны. Он нашёлся сам, неожиданно выйдя из тупикового туннеля, который уже несколько раз безрезультатно обследовали. Мастер был явно не в себе и едва держался на ногах. Он дрожал от страха, плакал, хватал всех за руки и утверждал, что надо закрывать шахту и спасаться. Несчастный метался в горячечном бреду три дня.

К нему позвали колдуна Хоруса, который давно жил среди эльфов и помогал им в трудных ситуациях. Случай со старшим горным мастером удивил его. Хорус попытался погрузить пострадавшего в гипнотический сон, чтобы исцелить и заодно выяснить, что́ с ним произошло. Только начал он произносить заклинания, как сам рухнул на пол без чувств. Он корчился от боли, извивался всем телом, махал руками, словно отбивался от кого-то невидимого, громко кричал: «Нет! Отпустите! Нет!» Спустя несколько минут колдун успокоился, затих, потом резко открыл глаза и поднялся. Он окинул всех странным взглядом и произнёс: «Ему никто не поможет. Он обречён. Да и мне теперь тоже не помочь. Для всех вас есть одна надежда на спасение, и она в море». Больше ничего не сказал Хорус. Вечером третьего дня, так и не приходя в себя, старший горный мастер умер.