Очкарик 3 - Семён Афанасьев

Да что ж за день.

К счастью, роль живого щита во время такого рода контактов ему явно незнакома; мысль — чистая импровизация. То, что они всё ещё частично скрыты от меня силуэтом Акмарал и младенцем на её руках, результат не их маневра, а нелепой случайности.

Ну и ноги у человека длиннее. Мой рывок влево частично решает главную задачу: орчанка их больше от меня не закрывает.

Выстрел.

Один из оставшейся на ногах пары противников что-то некстати соображает и неожиданно хватает Акмарал за волосы. Та, не обращая на его захват внимания, резко рвётся из мужских рук, оставляя в цепких пальцах гнома часть причёски, явно вырванной вместе с корнями.

Взгляд кочевницы полон ненависти, изо рта мало пена не летит.

Эх. Ну что мне стоило озаботиться хотя бы подобием часового, укоряю себя в которой раз. Впору рвануть волосы на своей голове, если бы ещё их длина это позволяла.

Акмарал, не растерявшись и не впадая в панику, резко выбрасывает вперёд босую ногу, попадая гному в голень.

Без толку. Похоже, ноги и кости представителей подгорного народа к подобным манипуляциям нечувствительны.

В этот момент орчанку хватает за руку второй. Затем сзади него загорается странный овал — и пара нападавших плюс кочевница (да младенец на её руках) проваливаются туда.

Овал тут же гаснет.

Я замираю в ступоре: такое ощущение, что мои мозги дали сбой.

— Эвакуационный портал, — поясняет мне Асем весьма хмуро, поднимаясь с земли. — Не успела тебе сказать.

Жулдыз, широко раскрыв глаза, готова расплакаться и зачем-то щупает воздух перед собой.

— Что дальше? — сосредоточенно уточняет Хе у меня, помогая подняться бывший пленнице.

— Вадим, что можно сделать, чтоб их вернуть? — Асем требовательно трясёт меня за рукав с другой стороны. — Я примерно понимаю направление, где они вывалятся из портала; почувствовала по их мыслям. Расстояние тоже относительно небольшое, если правильно всё прочла. Но…

Она недоговаривает до конца. И так всё ясно.

Даже за минуту пара здоровенных гномов с девчонкой и ребёнком могут сделать что угодно.

— Лечим раненного, — мысленно ругая себя последними словами, указываю на того, что пропустил два укола кинжалом в живот.

Видимо, это была Жулдыз.

Кажется, сейчас придётся использовать свою аптечку совсем не по назначению. Бл*, она тоже не безразмерная.

— А зачем его лечить? — недовольно и откровенно враждебно спрашивает отрицательно настроенная ко мне новенькая. — Его бы расспросить, да по-хорошему, — она многозначительно качает в воздухе отобранным у кого-то из нападавших кинжалом. — Если не умеешь ты, человек, то это сделаю за тебя я. Нашему народу не нужна помощь хуманов там, где важна крепость руки. — Судя по выражению лица, фраза должна была меня уязвить.

— Не нужно отсебятины, — как могу спокойно качаю головой в ответ. — Успокойся и не лезь мне под руку. Пожалуйста.

— Ты сейчас заставляешь меня усомниться в том, что ты мужчина, — брезгливо бросает бывшая пленница.

Вздыхаю молча и удерживаю в себе сразу несколько фраз: лекции об иерархиях внутри замкнутых коллективов сейчас явно неуместны. Упрекать выкупом из рабства будет как-то неблагородно, что ли.

Если у девчонки снесло крышу, лучше будет её просто удерживать на дистанции и игнорировать.

К счастью, наш небольшой и ни разу не патриархальный коллектив имеет альтернативные механизмы саморегуляции:

— Отойди назад, — угрюмо роняет соплеменнице Асем, после чего становится между ней и единственным живым гномом. — Вадим всегда знает, что делает.

— Особенно в такие моменты, — добавляет похожая на дроу метиска, подходя к паре орчанок с другой стороны. — Не нужно в чужом доме лезть, куда не просят!

— С дороги! — Жулдыз пренебрежительно рычит, обращаясь к Хе, после чего оборачивается к соплеменнице. — Ты мне тоже не указ! У твоего хана нет власти надо мной!

Меня пронзает неожиданная догадка. Кое-что об обычаях народа, говорящего на этом же языке, но живущего там, я знаю не только понаслышке. Как-никак, ходил в национальную школу (другой в окрестностях просто не было).

— Она раньше воевала? — спрашиваю у Асем, указывая пальцем на вторую орчанку. — Потому считает себя выше тебя?

Из того, что знаю по аналогии, женщины кочевников могли вовсю участвовать в боевых действиях. Логично предположить, что подобный опыт налагает вполне определенный отпечаток на мысли и действия девчонки, что сейчас весьма некстати.

Командир в группе должен быть один, особенно в такой интересный момент.