С ключом на шее - Карина Сергеевна Шаинян

Ознакомительный фрагментУ школьной ограды, обсаженной ольхой, терся мужик с круглой обрюзгшей физиономией и темными, слипшимися в перья волосенками, зачесанными поперек лысины. Одетый в старый коричневый костюм, который был ему великоват, и грязновато-бежевую рубашку, этот нестарый еще дядька казался неуместным, застрявшим в прошлом – и в то же время обыденным, как покосившийся забор. Что-то в нем вызывало безотчетную тревогу. Присмотревшись, Ольга решила, что дело в руках: слишком белых, слишком гладких. Длинные пухлые пальцы шевелились, будто сплетая сеть; в этом беспрестанном движении было нечто отвратительное.

Вой сирены нарастал, и раздражение Ольги постепенно превращалось в панику. Воображение уже рисовало Полинку, скорчившуюся в позе эмбриона, Полинку с окаменевшими мышцами, с губами, вытянутыми в хоботок, с потускневшими прядями, спутанными с клочьями сухой прошлогодней травы. Воображение даже подсовывало место: за стадионом, между отполированными поколениями школьников гимнастическими брусьями и кривой каменной березой, под которой раньше играли в ножички после уроков. Вокруг молча стояли старшеклассники; кто-то догадался вызвать скорую, но она не успеет, потому что к Полинке уже подошла собака и тихонько тянет за рукав, будто помогая подняться. А они молча смотрят, не пошевелив и пальцем, они не понимают, что происходит…

Ольга шатко двинулась в обход здания, не соображая, что делает, раздавленная ледяным булыжником, застывшим в груди. Сирена взревела совсем близко, но они не успевали, не могли успеть. Ольга безнадежно оглянулась, высматривая скорую.

У ворот мелькнула розовая курточка; серебристый рюкзак болтался на одном плече, как маятник, в такт прямым, стриженным до плеч волосам. Ледяной булыжник взорвался горячим гневным фонтаном. Даже по затылку Полинки было видно, что глаза у нее прищурены, а челюсть выдвинута. «Коза упертая», – раздраженно пробормотала Ольга. Прижала ладонь к ребрам, даже сквозь куртку чувствуя, как колотится сердце. Медленно вдохнула, выдохнула, дожидаясь, когда пройдет желание перегнуть дочь через колено и надавать по заднице.

Мужик, переминавшийся у ограды, ринулся Полинке наперерез. Девочка его не заметила – все ее внимание сейчас уходило на то, чтобы шагать к воротам: не быстро и не медленно, с вызывающе прямой спиной. Мужик летел на нее неуклюже и стремительно – сейчас схватит, собьет с ног… Она, задохнувшись, бросилась вперед.

– Ольга! – заорал мужик.

Ольга остановилась, будто налетев на стену, недоумевая, пытаясь поймать взгляд незнакомца, – да незнакомца ли?! Но тот смотрел только на ее дочь.

– Ну Ольга же! Подожди! – Он схватил Полину за руку. Та отшатнулась, сердито выдернула ладонь. – Да послушай же, что скажу, – с отчаянием проговорил мужик. – Я…

Его слова заглушило кваканье подлетевшей к школе полицейской машины. Белая с синим тачка лихо затормозила у ворот, из нее выскочили двое и бросились на незнакомца. Полинка шарахнулась, потеряла равновесие, – но Ольга уже добежала, обхватила, прижала ее к себе.

– Как-то быстро, – удивленно пробормотала она.

Мужик неумело отбивался. Рубашка вылезла из лоснящихся брюк, задралась, обнажив дряблый белый живот. По багровым небритым щекам текли слезы. Его уже волокли к машине – с неестественным остервенением, то и дело поддавая дубинкой под ребра. «Узнаешь, как детишек караулить, урод», – расслышала Ольга. Колени подкосились от запоздалого ужаса. Под рукой возмущенно вякнула придавленная Полинка.

– Это он? – спросила Ольга, с трудом разлепив пересохшие губы. – Он?!

Ее никто не услышал. Один из полицейских нацелился дать по распухшей морде, в зажмуренный глаз, из которого катилась крупная, как у ребенка, слеза, но другой, постарше, вдруг схватил коллегу за плечо, внимательно прищурился:

– Погоди… Это ж Искры Федоровны сын. Ну, который… – Он высунул язык набок и закатил глаза.

Первый неохотно опустил кулак.

– А, этот… А что он здесь делает-то?

– Да х… – Старший покосился на Полинку. – Кто ж его знает. Сбежал, наверное.

Ольга крепче сжала ладонь дочери.

– Пойдем, – одними губами проговорила она и потянула Полинку за руку. Старший полицейский обернулся:

– Погодите уходить, у нас к вам вопросики будут.

Ольга покорно остановилась. Полинка взглянула на нее снизу вверх – удивленно, укоризненно. Ольге захотелось прикрикнуть на нее, встряхнуть за плечо. Если бы она послушалась, дождалась ее у входа в школу… А теперь у полиции к ним есть «вопросики», вот спасибо!

Задержанный робко приоткрыл глаза. Слезы оставили на его щеках блестящие, как следы улитки, дорожки. Он осторожно повел плечами, пытаясь высвободиться, и буркнул, глядя мимо полицейских на Полину:

– Мне сказать надо.

– Отстань от ребенка, извращенец.

Мужик стремительно залился алой краской; его уши стали бордовыми и казались почти прозрачными.

– Я не извращенец! – фальцетом выкрикнул он. – Сами вы!

– Угомонись, – младший легонько толкнул его в грудь, отбрасывая обратно к машине. – Что делать будем? – вполголоса спросил он. Старший пожал плечами. Нагнулся к Полинке:

– Он тебя обижал? Хотел увести куда-то?

Полинка замотала головой.

– Просто дурак какой-то, – презрительно процедила она.

Что-то теплое задело колено. Вздрогнув, Ольга посмотрела вниз. Вожак стаи, про которую она совсем забыла, уютно прислонился к ее ноге и с доброжелательным любопытством посматривал на людей, будто ожидая, что будет дальше. Ольга нервно дернула ногой, но в ответ пес только крепче прижался к ее бедру.

– Претензии имеете? – спросил полицейский Ольгу. В глаза он не смотрел – пялился на собаку, жавшуюся к ее ногам. Ольга молча замотала головой.

– Ложный вызов… – со странной надеждой протянул младший.

– Брось, из школы звонили, – с досадой оборвал старший.

– Мы пойдем? – робко спросила Ольга. Полицейский только махнул рукой.

– Кто это? – спросила Полина, когда они отошли.

– Откуда я знаю?! – рявкнула Ольга. Покосилась на дочь.

Та смотрела прямо перед собой – льдистый прищур голубых глаз. Сквозь холодный загар – и когда только успела, едва снег сошел – пробивался румянец. Вечно обветренные, обведенные розовым ноздри раздувались, тонкий прямой нос задрался вверх. Упрямая коза. Маленькое зеркало. Отражение в черной озерной воде.

– Не дуйся, – устало попросила Ольга. – Мне только твоих капризов сейчас не хватало.

Полина чуть заметно повела плечом.

– Он подумал, что я – это ты, – сказала она. – Псих какой-то.

– Просто перепутал тебя с другой девочкой. А может, притворялся. Я тебе запретила ходить одной, а ты? Не слушалась – и нарвалась на маньяка.

– Он не маньяк.

– Ты не знаешь.

– Конечно, знаю. Все знают.

Ольга промолчала. За спиной размеренно цокали по асфальту собачьи когти. Они уже подходили к дому – еще немного, и окажутся в квартире. В безопасности. Там накопилась куча дел, будет уже не до разговоров…

– Мы возьмем ее домой? – спросила Полина. Ольга споткнулась о бордюр, взмахнула рукой, ловя равновесие. Собака подалась в сторону, прижала уши.

– Не бойся, – сказала Полина. – Ко мне! Смотри, мам, какая она…

– Я не потащу в дом бездомную собаку, – отрезала