Барон Дубов. Том 3 - Михаил Капелькин

А потом мне прилетело молотом в живот. Главный, который шатен, успел подняться и подкрасться, пока я сражался с щитоносцем. Удар был настолько силён, что, не будь у меня Инсекта, он превратил бы в кашу все мои внутренности. Я отлетел и здорово впечатался в стену под балконом. Опять враги пытались зажать меня в угол. Атака шатена вышибла из меня дух, и пару секунд я просто пытался восстановить дыхание. Морёная плоть на животе покрылась трещинами.

Гномы довольно усмехнулись, снова окружая меня. А я заржал.

— Ну наконец-то достойный противник!

Улыбки гвардейцев погасли, на лицах промелькнул страх. А я веселился. А что? Хорошие звездюли всегда меня только бодрят!

Эх, размахнись рука, раззудись плечо!

Я со всей силы топнул по дну фонтана. Брызги воды поднялись вверх на несколько метров, а плитка треснула, и оттуда стали бить тугие струи. А гномы от неожиданности подлетели вверх, и я со всего размаху вдарил кулаком с зажатым топориком. По очереди зацепил всех троих. Отдача их защитных артефактов сработала, как надо — враги отлетели, как футбольные мячики.

Я не стал мешкать и тут же бросился вслед за ними. Атаковал того, что остался с одним топором, потому что, по моим расчётам, его защита ослабла сильнее всех. На лету успел схватить его за ногу и впечатать в пол. Сел сверху и быстро нанёс несколько ударов кулаком с зажатым топором, не забывая вливать ману в оружие. Несколько раз его защита вспыхнула, пытаясь оттолкнуть мою руку, и разбилась. Я нанёс финальный удар и…

Зараза! У него была защита второго уровня! Едва заметная прозрачная плёнка облегала всё тело и броню, защищая от любых атак. Ну, поглядим!

Я ударил другой рукой, потом ещё раз, и ещё. Защита выдержала, не дала прикоснуться к телу гнома, вот только череп расплющило после третьего удара. Плёнка была хороша, но не держала форму.

Отлично! Осталось двое. Они как раз уже поднялись с земли.

Вдруг печать со свитком на плече у поверженного гнома сгорела. Сперва я не понял, на фига? А затем месиво под плёнкой зашевелилось, открылись полные крови глаза и загорелись красным. Сломанная челюсть распахнулась и попыталась меня укусить.

А чё, так можно было, что ли⁈ Взять и оживить солдата после смерти? Некромантия в Империи запрещена, а тут такое! Если Имперская Канцелярия прознает об этом, то от Гилленмора камня на камне не оставит.

Враги использовали мою заминку. Бахнул выстрел, и рёбра обожгла страшная боль, а импульс перевернул меня на бок. Главный шатен стоял с дымящимся пистолетом.

— Печати! — крикнули мне с той стороны, где кипел ещё один бой. Гвардейцев жреца там заметно поубавилось. — Ломай печати!

Да я уж и сам догадался.

Щитоносец шёл на меня, закрывшись щитом. Он был большим и прямоугольным, тоже красного цвета и с сияющими рунами по периметру. Из-за него у гнома торчала только голова с нахмуренными бровями. Шатен взвёл курок, и я схватил за горло оживший труп бородача и прикрылся им. Мощные артефактные пули пробивали его тело и броню насквозь, оставляя огромные дыры. Но главным было то, что мне они не причиняли особого вреда.

Когда выстрелы прекратились, я сделал несколько шагов назад, увеличивая расстояние между мной и врагами. Пихнул ногой в их сторону стоявший рядом диван, но тот разбился в щепки о щит. Отбросил оживший труп, но перед этим выхватил из кобуры пистолет. Правда, пришлось расстаться с топором. Да и пистолет получилось взять вверх ногами, зато мизинец смог пролезть под спусковую скобу. И тогда я открыл огонь по шатену.

До этого я насчитал семь выстрелов. Думаю, здесь в обойме было столько же. Три пули не пробили броню гнома, но оставили хорошие такие вмятины и заставили его спрятаться за колонной. Остальные четыре я выпустил в щитоносца. Он тоже нырнул за щит, так что его не зацепило. А само укрытие покрылось трещинами, и сияние рун начало гаснуть. Пока оба врага потеряли меня из виду, я подскочил к щиту и вырвал его из рук гнома.

— Эй! — успел удивиться он, а я уже вмазал ему по роже железной хреновиной.

Артефакты защитили его от первого удара. Отдача чуть не вырвала щит, но я был к ней готов. Сделал подсечку, и коротышка упал. Насел сверху и стал долбить щитом. Ударил раз, второй, и замер. Ага, шатен с молотом уже нёсся на помощь другу.

Он выскочил из-за колонны слева от меня, размахивая молотом, и прыгнул. На целых три метра прыгнул, как кузнечик! И замахнулся оружием. Вот только я его уже ждал. Едва гном понял это, как принялся махать руками и ногами, но поздно. Так траекторию полёта не изменишь. А вот щитом по морде — да! Я уже перехватил железку поудобнее и широко размахнулся. Ударил слева направо. Металл глухо звякнул и откололся, а гвардеец с грохотом улетел куда-то в кабинет Принципала.

На щите осталась выбоина в виде полумесяца, и я вонзил острые концы в пол, прижав к нему шею третьего гнома. Сорвал печать с его плеча и сломал в кулаке. Она вспыхнула огнём, и я выбросил её. Пару раз вмазал по телу гнома, ломая защиту артефактов, и содрал пояс с пистолетом. Пригодится. Сияние его брони погасло. Видимо, один из артефактов подпитывал его маной. Потом разберусь, какой именно. Силы покинули гвардейца, и он тщетно пытался выдрать щит из пола.

Я огляделся. Холл теперь больше напоминал поле боя, чем приёмную самого главного гнома в Кузнице. Хотя им он и оказался. Пол испещрили рытвины и воронки, колонны больше походили на обглоданные рёбра, а вся мебель была уничтожена или сломана. И трупы. Кучи трупов. Трое бойцов в синей броне уже заканчивали с остатками гвардейцев. Те сражались отчаянно, но троица действовала слаженно, как отточенный гномский механизм. Последняя дюжина врагов вместе с элитным гвардейцем непременно падёт, это лишь вопрос времени.

— Р-р-ра-а-а! — заорали в кабинете Принципала.

Через секунду оттуда вылетел последний из троицы красных гномов. Шатен с двуручным молотом прыгнул с балкона надо мной, замахиваясь.

Никак он, блин, не научится!

Его встретил мой дубовый кулак, пробил защиту первого уровня и ударил в живот, выбив кровавые слюни из его рта. Враг отлетел спиной в стену, солидно увеличив глубину вмятины, которую оставил я несколько минут назад. Упав, он харкнул, после чего на полу заалели алые пятна, затем встал. Его глаза налились кровью и превратились в маленькие