Охота за "Красным Февралем" - Владлен Борисович Багрянцев

— Вас понял, батарейная палуба, — подтвердил Маклин. — Ждите приказа.

Два с половиной часа спустя Маклин снова вызвал капитана Чан и отдал новый приказ:

— «Новая Азия» ушла достаточно далеко. Огонь по готовности. Вы поняли, Батарея? Огонь по готовности!

— Так точно, сэр, — ответила Тильда-Смерть и ударила по спусковому рычагу.

Матильда целилась в ходовую рубку, но попала в носовую часть, чуть позади верхнего торпедного аппарата. Впрочем, и так неплохо получилось. Почти снайперский результат, если вспомнить условия, в которых она находилась. Второго выстрела не потребовалось. 111-миллиметровый снаряд мог пробивать броню тяжелых танков или бронепоездов. Под его ударом хрупкий корпус ассирийской субмарины треснул, как яичная скорлупа — неважно, сырого или вареного яйца. Ударная волна прокатилась по отсекам, убивая всех на своем пути. Нос оторвался — «с мясом»; лодка запрокинулась на корму и принялась погружаться в пучину. Несколько бесконечных секунд спустя на поверхность вырвался огромный пузырь, несущий в себе всевозможный мусор и два или три трупа — даже поспешившие на запах крови акулы не могли сказать точно, потому что рваные ошметки мало чем напоминали человеческие тела.

— Цель уничтожена, — хладнокровно доложила капитан Чан. — Повторяю, цель уничтожена.

— Подтверждаю, — подала голос Кассандра Барриентос. — Цель уничтожена.

— Отличный выстрел, Тиль, — надпоручик Туяра Иванова похлопала Матильду по плечу. — Как говорят в моей стране — «их нужно убивать, пока они маленькие!»

Кассандра Барриентос не могла с ней не согласиться. «Жаль, что у меня не было такого самолета в тот день, над островом Гибсона».

Коммандер Мохаммед Османи испытывал совсем другие чувства.

Он снял наушники и щелкнул тумблером. Когда капитан "Красного Февраля" повернулся к своим офицерам и заговорил, его губы едва заметно дрожали:

— Товарищи… братья и сестры по оружию. Прошу почтить минутой молчания память моряков и офицеров ассирийской военной подводной лодки «Черный Март». Они вызвали вражеский огонь на себя и пожертвовали своими жизнями ради того, чтобы мы могли продолжить миссию. Вечная память героям! Кайчо банзай!

— КАЙЧО БАНЗАЙ!!!

Глава 4. Сограждане, товарищи, друзья

Если «Красный Февраль» получил свое имя в честь Великого Японского Восстания, которое, как всем известно, началось 30 февраля 194? года, то однотипная субмарина «Черный Март» была названа в память о первой волне геноцида, который развязали белголландские империалисты против свободолюбивого японского народа в марте того же года. Имя оказалось несчастливым, как твердили суеверные моряки и даже некоторые флотские командиры, хотя настоящим коммунистам Сферы и не пристало принимать во внимание подобные элементы средневекового религиозного мракобесия. Так или иначе, уже на последних стадиях постройки в конструкцию «Черного Марта» вкрались неисправимые дефекты — к счастью, вовремя обнаруженные. Главного инженера верфи и его сообщников беспощадно расстреляли, а подводную лодку решили отправить на слом — как военный корабль она никуда не годилась.

Но тут появилась возможность пожертвовать забракованным кораблем с пользой для общего дела — и эту возможность ассирийские флотоводцы никак не могли упустить. «Черный Март» кое-как загерметизировали, убрали с него все лишнее и ненужное, сняли все более-менее ценные приборы и механизмы — зачем народному добру зря пропадать?; погрузили запасов еды на одну прощальную трапезу, закачали в баки топливо на 48 часов хода, а боеприпасы не погрузили вовсе. Посты у рычагов и штурвалов занял минимальный экипаж, всего 25 человек — и далеко не все они знали о том, что обречены и приговорены к смерти. План сработал на все сто процентов — наивные альбионцы купились на приманку и успешно отправили «Черный Март» во дворцы подводных королей, в то время как «Красный Февраль» благополучно избежал пристального внимания «Космической Крепости» и продолжил путешествие на юг — к Большому Австралийскому Заливу.

В кают-компании «Красного Февраля» собрались все старшие офицеры, свободные от вахты. Капитан корабля лично распечатал бутылку саке, изготовленную на токийской фабрике «Подвиг трудового народа», и разлил классический ниппонский напиток по крошечным рюмкам.

— За наших товарищей! — провозгласил коммандер Османи. — Кампай!

— Кампай! — прозвучал в ответ стройный хор голосов.

«Самураи легендарного прошлого прямо сейчас должны переворачиваться в могилах», — подумал Мохаммед. — «Не только японцы, но и корейцы, китайцы, русские произносят древний японский тост, прежде чем пойти в бой под командованием бенгальского капитана и красным флагом коммунизма. Воистину, неисповедимы пути мировой революции!»

Выпили до дна, после чего командир «Красного Февраля» демонстративно убрал недопитую бутылку в сейф. Не время напиваться, дело прежде всего. Османи занял свое законное место во главе стола и окинул пристальным взглядом своих офицеров. Все выдержали взгляд, никто не отвернулся. Хороший ли это знак или плохой? — без бутылки не разберешься, а она осталась в сейфе.

Итак…

Суб-коммандер Франциско Адачи, корабельный комиссар, 45 лет. Японец, разумеется. Потому что все народы Сферы равны, но некоторые равнее. Потому что все граждане Сферы — братья и сестры, а японцы — старший брат. Потому что союз нерушимый республик свободных великий Ямато навеки сплотил. Не Китай, не Корея, не Бангладеш, а Ямато. Комиссар Адачи — типичный японец, почти карикатурный, да простит меня Аллах за расистские штампы и стереотипы. Маленький, круглый, очкарик, неизменно вежливый. До революции был простым рыбаком, поэтому с морем на дружеской ноге — далеко не все его коллеги-комиссары могут этим похвастать. Родители были католиками, отсюда и имя, но сам Франциско Адачи — правоверный коммунист, иначе и быть не может. В самом конце Освободительной войны оказался во вражеском плену, несколько месяцев провел в имперском концлагере, чудом выжил. Был очищен от подозрений и восстановлен на службе, но в биографии осталось пятнышко, и карьерный ход заметно замедлился. В списке погибших при Гибсоне был матрос по фамилии Адачи — то ли кузен, то ли племянник. Пожалуй, это стоит уточнить.

Суб-коммандер Джеральдина «Джерри» Вонг, главный оружейный офицер, 32 года. Англо-китайская полукровка из Гонконга. Если бы не вечно кислое выражение лица и наголо бритый череп, могла бы считаться красавицей. Тело как у греческой богини, с нее бы скульптуры лепить — но прошли те времена. Хороший специалист, надежный профессионал, преданный патриот. Очень скучный человек.

Суб-коммандер Станислав «Стэн» Базаревич, главный инженер-механик, 33 года. Из Владивостока. На первый взгляд типичный русский — высокий голубоглазый блондин, огромный, бородатый и волосатый, как сибирский медведь. Копнешь поглубже — алкоголь презирает, к женскому полу равнодушен, чувством юмора похвастаться не может. Дело знает, но работу выполняет без особого энтузиазма. Черт его знает, может и не русский вовсе — кто их разберет, этих русских…

Люггер-капитан Бонифацио «Бонни» Родригес, 30 лет. Командир корабельного отряда морской пехоты. Филиппинец, то есть