Глубокий рейд. Голова. Книга 2 - Борис Вячеславович Конофальский

***

- Олег, - говорит Аким сыну, присаживаясь в сенях перед дверью – жена его отряхнула от пыльцы ещё во дворе, но всё равно нужно раздеться тут и помыть сапоги и КХЗ, - ты, это, оденься… Я лодку напротив участка бросил, сходи забери оттуда броню и оружие… Снасти тоже… Всё забери.

- Да, бать, - сын тут же кидается в дом одеваться.

Саблин же стягивает с себя маску и капюшон костюма. И жена, конечно же, видит эластичный бинт на его голове. Ну и начинает сразу:

- О Господи, Аким!

- Хватит, Настя, - сразу прерывает её супруг, он не готов сейчас выслушивать нытьё жены, прапорщик устал, и голова у него болит. Он начинает стягивать сапог, а жена садится ему помогать, и его «хватит, Настя» на неё давно уже не действует.

- Ты же говорил, что просто съездишь что-то забрать, а сам вон опять раненый приехал.

- Настя, - почти строго говорит ей муж, - всё и было, как я тебе говорил: приехали, нам ящики отдали, и мы поехали домой, а на обратном пути, заразы, - жена стянула с него сапог, а он потрогал затылок, - навалились переделанные на трёх лодках.

- Переделанные! – ахнула жена.

- Да, никогда их там не было, Денис туда всю жизнь за налимом ходил… А тут вдруг… Денис сам удивлялся.

- Какой Денис? – Настя берётся за второй сапог.

- Калмыков.

- А, - вспоминает она. - Это тот, у которого ребёночек убогий?

- Угу… Вася говорил, один у него убогий, - вспоминает Саблин. И добавляет: - Из семи, что ли…

А жена, помогая ему снять армейские брюки, и сообщает вдруг:

- А у тебя тоже скоро будет прибавление.

- Какое ещё прибавление? – Саблин смотрит на неё удивлённо. – Ты, что, беременна?

- Не я, - кажется, жена рада удивить его. Она улыбается. – У дочери твоей старшей ожидается.

- Чего? Да как же…? Не понял я…– или Аким так устал, или растерялся… У него даже слов на эту новость нет. И это ещё больше смешит жену, она просто в голос смеётся, видя его недоумение.

- Подожди, - он действительно не понимает. – Свадьба вот только была, а уже…

- Да как же только, - продолжает смеяться Настя, собирая всю его пропахшую потом одежду, - свадьба у дочери твоей была уже три месяца как… Окстись, дедуля.

У Акима голова болит, и поведение жены и её смешки, всё это его раздражает, он так и сидит в сенях, не вставая со своего табурета.

- Ну, чего ты? – жена остановилась и вдруг погладила его по волосам, старясь не задевать бинтов. – Пошли, помоешься, я тебе помогу, - она, кажется, поумерила своё веселье, но едва он встаёт, она и добавляет: - А потом я покормлю тебя… дедушка.

И опять смеётся.

Они уже улеглись, а жена стала спрашивать его про рейд к Камню, стала интересоваться про то, как их переделанные нашли в болоте, и вдруг вспомнила:

- Так тебя на эту работу Савченко-курвец подрядил! А сам-то, люди балакают, помер. В больнице…

Ему совсем неохота разговаривать. Он хочет поймать ускользающий от него сон. Всё утро и почти весь день Аким проспал в лодке, товарищи его не будили, и теперь заснуть сразу у него, видно, не получится.

- Он помер, а ты его костеришь! – назидательно указывает жене прапорщик.

- Ой, прости, Господи, - жена крестит свой рот. И тут же продолжает: – Так как же он тебе теперь заплатит, если он помер?

- Он вперёд заплатил, - нехотя сообщает ей прапорщик. Посвящать жену во все дела… Нет, это не по-казацки. У казака свои дела, у жены свои. Хотя и в самом деле этот вопрос Акима тревожит, но жене он о том никогда не скажет.

И вправду, за работу он, конечно, получил не всё, вторую часть платы Савченко должен был заплатить ему после дела. Вот и как теперь быть? Ведь Василию и Денису он не скажет: вы уж извиняйте, казаки, но Савченко помер, вот что есть поделим – и всё.

Нет, так нельзя. Так не по-товарищески. Он их на рейд взгоношил, он, а не Савченко, обещал им денег. Придётся в их доли, до обещанного, своих денег докладывать.

Вот и какой теперь ему сон, после таких мыслей? Саблин встаёт и садится под лёгкую и прохладную волну кондиционера.

- Никак курить собрался? – бурчит недовольно жена. И зовёт его ласково: – Аким, иди, ложись. Иди, мой любый.

Но прапорщик всё равно закуривает.

- Ну, чего ты там опять всё думаешь? – не унимается Настя.

Конечно, он не собирается ей рассказывать про свои дела, про свои денежные потери, и поэтому отвечает:

- Вот думаю к Антонине съездить. Проведать хочу. Посмотреть, как живут, как у них там всё…

- Ой, так давай, - сразу оживилась жена. Даже привстала в постели. – Только не на лодке. Не хочу я по болоту тащиться. По земле поедем.

- Так по болоту быстрее, - замечает ей Саблин.

- И ничего, за три часа доедем, авось от пыли не помрём.

- За четыре, - поправляет её прапорщик. И так как ему не хочется тащиться на квадроцикле, среди бесконечных грузовиков, в клубах порой непроглядной пыли, бросает весомый козырь: – В лодку и гостинцев больше поместится.

Глава 3

- Здорово, Аким! - кричит ему сосед Тимофей. – Лодка на берегу… Вроде твоя.

- Моя, Тимофей, моя, - чуть оттягивая респиратор, в ответ кричит ему Саблин. А сам думает: солнце ещё толком не встало, а ты таскаешься по берегу, дел других, что ли, нет?

Сам же он пошёл поглядеть хозяйство, всё ли в порядке. Сначала осматривал дом и двор. Оглядел всё: уплотнители на дверях и окнах, потом электрику, сантехнику всю проверил, не уходит ли где вода, вот уже и до свинарника добрался. Пока не нашёл ничего, что ему бы сильно не понравилось. Нужно было кое-где что-то подмазать, что-то подправить, но в принципе жена и сыновья в его отсутствие за домом приглядывали… Ну, нормально. Хотя он кое-что исправил, едва то появилось. Например, трещины на уплотнителях, их обрабатывать надо, как только они образовались,