Карманный Авалон - Олег Владимирович Батухтин

оказался томик «1984 и Скотный Двор» Джорджа Оруэлла. Я смежил веки, раскрыл книгу и снова указал пальцем в первую попавшуюся страницу. Когда я открыл глаза, то увидел, что на моё гадание выпало следующее четверостишье:

Наш маленький Вилли рыдает так громко.

Бедняжка, он так огорчен:

Сломал он всего-то лишь шею сестренке –

И сладкого чаю лишен.

Некоторое время я пытался интерпретировать предсказание, но это ни к чему не привело. В голову ничего не пришло, казалось, высший разум лишь посмеялся надо мной. Я с отвращением засунул томик на место и пробежался взглядом по корешкам книг. Чужие знания и чужой опыт не могли мне помочь разобраться в себе. Ремарк, Ирвин Шоу, Кафка, Фаулз, Драйзер, Диккенс, Джон Апдайк, Эрнест Хемингуэй, Томас Вульф, Стейнбек были сейчас бессильны.

Мои размышления прервал звонок.

– Алексей, здравствуйте, – это была бабушка Луизы, – я думала мы увидимся на похоронах, но Вас я там не видела, к сожалению. Я хотела сказать вот что. Насколько я знаю, у Луизы в комнате лежат какие-то вещи, принадлежащие вам, книги в основном, как я понимаю. Вы можете зайти сегодня вечером и забрать их.

– Спасибо, – ответил я, – и примите мои соболезнования, хоть и запоздавшие. Я не смог прийти на похороны, просто подумал, что от этого будет ещё тяжелее.

– Я Вас понимаю, – сказала она, – будь моя воля, я бы тоже там не появилась. Хотя, конечно, это банальная слабость. Но ведь в ней нет ничего плохого. Итак, во сколько Вас ждать, молодой человек?

Я посмотрел на часы, прикидывая сколько времени уйдет на то, чтобы привести себя в надлежащий вид.

– Шесть часов Вас устроит?

– Да. До встречи.

Я положил трубку и ещё некоторое время с изумлением смотрел на телефон. Бабулю будто кто-то подменил. Мерзкая старуха никогда не говорила со мной так вежливо. Видимо, горе заставило её переосмыслить некоторые черты своего характера. Против встречи с сегодняшней версией бабушки я не имел ничего против.

До шести часов времени было предостаточно, чтобы успеть сходить на кладбище и попрощаться с Луизой. Не сказал бы, что мне хотелось это делать. Но иногда приходится идти наперекор себе, следуя старым традициям. Ведь мертвому человеку ни к чему это прощание. А живой человек может попрощаться с умершим в любом месте.

Я принял душ и выпил кофе. Струи холодной воды оказали благотворное воздействие на мой разум, оттеснив напор фармацевтических препаратов. Критически осмотрев свое отражение, я помассировал большими пальцами мешки под глазами. Выглядел я, конечно, как конченный наркоман. Собственно, так оно и было.

Я оделся и вышел из квартиры.

Проходя мимо своего почтового ящика, я снова увидел белый краешек, торчащий из щели. Сердце бешено застучало. Если это ещё одно письмо от Луизы, значит я точно сойду с ума. Однако это было совсем не письмо – всего лишь рекламная листовка, распечатанная на обычном струйном принтере. Текст набранный яркими безвкусным шрифтом коллекции «Word Art» гласил:

Свершилось!

Корпорация «Нецах» начинает набор сотрудников.

Если Вы смелы и изобретательны, то это работа для Вас!

Корпорация предлагает нестандартные и интересные ситуации. И даже приключения! Зарплата – каждому по потребностям и способностям.

Собеседование будет проходить 30-го апреля в Малом Театре, в 21-00.

Ждем соискателей.

Я с сомнением посмотрел на листовку и сунул её в карман. Мерзость какая. Интересно, что за, блять, нестандартные ситуации? О каких приключениях речь? Хотелось бы мне посмотреть на человека, которого заинтересует реклама такого характера. Похоже на продвижение очередной финансовой пирамиды или тренинга личностного роста. В таком месте потеряешь больше денег, чем заработаешь.

На выходе из подъезда я выкинул из головы корпорацию «Нецах» с их ситуациями и приключениями. В мыслях и без того была каша. Свежий весенний воздух немного отрезвил меня, и стало немного легче. Вдыхая весенние ароматы, я принял спонтанное решение дойти до кладбища пешком и попытаться привести в порядок свои мысли.

Последняя задача оказалась невыполнимой. Чтобы отвлечься от горестных дум, я остановился около входа в магазин детских товаров. Яркая вывеска гласила: «Мир детства», на витрине лежали игрушки: различные машинки, куклы, конструкторы и прочая приятная детским ручкам ерунда. Но моё внимание привлек пластмассовый игрушечный меч. Далее я действовал практически на уровне инстинктов.

Я даже не успел заметить, как оказался в магазине и стоял у витрины, протягивая улыбающемуся продавцу миниатюрный меч. Людям иногда свойственно совершать нелогичные поступки. Я думаю, в такие моменты человеком управляет странное существо по имени подсознание.

– Классный меч, – жизнерадостно сказал продавец, сканируя штрих код игрушки, – его когда-то даровала королю Артуру сама Владычица Озера, когда он потерял свой меч в битве с сэром Пелинором.

Я попытался нарисовать на своем лице улыбку, но получился лишь трагический оскал. Отдав деньги, я засунул меч за пояс и вышел из магазина под внимательным взором продавца.

Выглядел я, конечно, как городской сумасшедший с мечом на поясе, но всем было плевать. Город жил своей жизнью и ему не было заботы до проблем отдельных людей. Люди торопились по своим делам. Я выхватывал лица прохожих, ненадолго отпечатывая их в своей памяти. У кого-то вид был счастливым, у кого-то озабоченным, а у кого-то, как у меня – несчастный.

Дойдя до кладбища, я немного успокоился. Тишина последнего людского пристанища всегда поселяла в мою душу спокойствие. Когда приходишь на кладбище, прикасаешься к чему-то вечному. Умиротворение этого места просто пьянит. Казалось бы, вот он рядом, шумный город, однако стоит войти в кладбищенскую калитку, как гул цивилизации сходит на нет. Будто кто-то могущественный убавляет громкость.

Проходя между памятниками, я заворожено читал эпитафии. В каждой из них была какая-то таинственность, и к этой тайне приятно было прикоснуться.

      «Что можно выразить словами, коль сердце онемело» – гласил мраморный памятник. С него на меня весело смотрела молодая девушка. Она умерла тринадцать лет назад. Я даже не знал ее, но почему-то испытывал сожаление.

«Земной путь краток, память вечна» – говорила другая надпись. Не всегда, конечно, это утверждение справедливо. В конце концов, время все равно берет верх, а вечным становится склероз.

Я подумал, что было бы неплохо записать эпитафии в толстый блокнот и издать книгу своеобразных афоризмов. Возможно, будет даже пользоваться спросом. В первую очередь у людей с мрачным юмором, а во вторую – у похоронных бюро.

«Да не будет Аластор жесток с тобой» – эта эпитафия была совсем странной. Если мне не изменяет память, Аластор – это верховный палач в аду. Какому придурку пришло в голову написать такие строки на могильном камне?