Fallout: Ядерная Самба - Джон Сан

Зед резко открыл глаза. Сердце колотилось в груди, по лбу стекал холодный пот. Он сидел в своем тесном, вонючем укрытии посреди постъядерного Рио, но на мгновение ему показалось, что он снова там, в том проклятом коридоре, не в силах помочь, не в силах изменить…

Он сжал кулаки, заставляя себя дышать глубже. Прошлое. Оно всегда было рядом, цеплялось когтями, напоминало о каждой ошибке, о каждой потере.

Снаружи раздался особенно громкий, протяжный вой, от которого по спине пробежал холодок. Зед крепче сжал рукоять мачете. Ночь только начиналась. И эта ночь, как и все последующие в этом проклятом городе, обещала быть очень, очень длинной.

Глава 4

Глава 4: Незваные Гости и Первый Нож

Рассвет в Рио был таким же унылым, как и закат — серая пелена на востоке лишь немного посветлела, не принося с собой ни тепла, ни надежды. Зед проснулся не от этого сомнительного «восхода», а от резкого, дребезжащего звука. Его сигнализация из консервных банок сработала.

Он был на ногах в то же мгновение, боль в боку — привычный укол, который уже почти не замечался. В руке — кусок арматуры длиной чуть больше метра, который он еще вчера вечером нашел среди обломков и грубо заострил с одного конца. Не копье, конечно, но тыкать таким в мягкие ткани должно быть эффективно.

Тихо, как тень, он прижался к стене рядом с забаррикадированным дверным проемом, вслушиваясь. Снаружи доносилось скребущее шарканье и низкое, булькающее бормотание. Несколько голосов. И этот запах… Сладковато-тошнотворный, запах гниющей плоти, только сильнее, чем вчера.

«Apodrecidos», — понял Зед. Гниющие. Местные гули.

Он осторожно заглянул в узкую щель между досками, которыми заложил окно. Двое. Один — высокий, иссохший, с клочьями седых волос, прилипшими к черепу, одетый в рваную рубашку, когда-то бывшую белой. Второй — пониже, сгорбленный, его лицо было почти полностью скрыто под лохмотьями, но жадно блестели глаза. Они ковыряли его баррикаду, отбрасывая камни и пытаясь расшатать листовой металл.

«Fome… tanta fome…» — простонал высокий, его голос был сухим и шелестящим, как старый пергамент. Голод… такой голод…

«Carne fresca… aqui…» — поддакнул второй, тыча костлявым пальцем в щель. Свежее мясо… здесь…

«Завтрак в постель? — мысленно усмехнулся Зед, его хватка на арматуре стала крепче. — Как мило с вашей стороны, ребята. Только вот меню сегодня определяет шеф-повар».

Баррикада затрещала. Кусок металла с грохотом отвалился, и в образовавшийся проем просунулась когтистая лапа высокого гуля. Зед не стал ждать. С коротким, резким выпадом он вонзил заостренную арматуру точно в протянутую конечность.

Раздался пронзительный, булькающий визг. Гуль отдернул руку, из которой теперь торчал ржавый штырь. Второй, взвыв от ярости или голода, с новой силой навалился на баррикаду. Доски затрещали и поддались.

Зед отступил на шаг, давая им войти в тесное пространство киоска. План был прост: узкое место, преимущество более длинного оружия, пусть и импровизированного.

Первым ввалился раненый. Он размахивал здоровой рукой, пытаясь достать Зеда, из пробитой конечности текла темная, густая жижа. Зед парировал удар и снова ткнул — на этот раз в грудь. Арматура вошла с отвратительным хлюпаньем. Гуль захрипел, глаза его закатились, и он начал оседать на пол.

Второй уже протискивался следом, его взгляд был прикован к Зеду, лицо искажено гримасой голодной ярости. Он был меньше, но проворнее. Метнулся вперед, целясь когтями в лицо. Зед отбил атаку древком своего «копья», одновременно нанося удар ногой в колено противника. Гуль пошатнулся, и этого мгновения хватило. Короткий, точный тычок арматурой под челюсть, вверх, в мозг. Тварь дернулась и обмякла.

В киоске снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Зеда и предсмертным хрипом первого гуля. Тот лежал на полу, глядя в потолок невидящими глазами. Из горла вырвалось еще одно слово, на удивление четкое:

«Filha… minha filha…» Дочь… моя дочь…

Потом он затих.

Зед постоял мгновение, прислушиваясь. Вроде бы все. Он не испытывал ни жалости, ни отвращения. Просто еще одна работа сделана. Гниющие были такой же частью этого мира, как радиоактивный дождь или мутировавшие крабы. Опасность, которую нужно устранять.

Он вытащил арматуру из трупа. Потом, не брезгуя, обыскал тела. У первого, «отца», не нашлось ничего, кроме лохмотьев. Зато второй, тот, что был поменьше, преподнес сюрприз. Заткнутый за пояс из веревки, у него висел нож. Точнее, короткое, широкое мачете, сильно заржавевшее, но с все еще крепким лезвием и удобной деревянной рукоятью. На вид — самоделка или сильно переточенный довоенный инструмент. А в кармане его рваных штанов обнаружилась горсть «тампиньяс» — крышек от бутылок, местной валюты. Штук двадцать, не больше, но и это было состоянием по сравнению с его вчерашней нищетой.

Зед взвесил мачете в руке. Рукоять легла идеально. Баланс был неплох. Он провел пальцем по лезвию — тупое, но заточить можно.

«Уже лучше, чем голые руки», — констатировал он. Арматуру он бросил в угол. Этот нож был серьезным аргументом.

Он вытащил тела гулей из киоска, отволок их на несколько метров в сторону и оставил на съедение мухам и кому покрупнее. Не хотелось спать рядом с источником вони и потенциальной заразы.

Вернувшись в свое убежище, Зед первым делом занялся ножом. Найденный вчера камень подошел для грубой заточки. Через полчаса лезвие приобрело достаточную остроту, чтобы сбривать волосы на предплечье — если бы они у него там были в достаточном количестве после всех этих радиоактивных приключений.

Новый день начинался. С новым оружием и небольшим капиталом. Не так уж плохо для этого проклятого города. Зед закинул мачете за импровизированный пояс из обрывка ремня, проверил свои скудные припасы и вышел из киоска. Пора было двигаться дальше. Информация, полученная от «Ассистента» и подкрепленная картой, найденной у «Пираний Асфальта» в его прошлой жизни (которая ощущалась как будто была неделю назад, а не вчера), указывала на старый полицейский участок. Там могли быть ответы. Или, по крайней мере, еще немного неприятностей. А к неприятностям Зед уже начинал привыкать.

Глава 5

Глава 5: Инвентаризация и План (Хреновый)

Утреннее солнце, если это мутное пятно за серой дымкой вообще можно было назвать солнцем, не принесло облегчения. Киоск, еще недавно казавшийся почти уютным убежищем, теперь вонял смертью и гнилью после ночного визита «Apodrecidos». Зед вытащил их