Повелитель Демонов 5: Эльфийский король - Александр Якубович

Сделав свежие пометки на карте, я передвинул фигурки пограничных отрядов, обозначая текущие позиции, после чего перенес все в специальный журнал — чтобы не путаться в хронологии событий — и только сделав все это, сел писать письмо в Налор. Лично королеве Ирен.

Возня, которая началась в высшем эльфийском совете, ставила государство на грань катастрофы. Мне казалось, что появление Третьего Жреца в храме Нильф напомнит темным эльфам о том, кому они поклоняются и кому должны подчиняться. Но моя связь с королевой Ирен буквально лишила ее всякого реального влияния. В лицо никто ничего эльфийке не говорил, но за ее спиной плелись заговоры и интриги, и только мое присутствие остужало пыл тех, кто готов был устроить переворот и посадить на престол нового монарха.

По этой же причине молодая ветвь в эльфийском совете не считала угрозу с севера реальной и стоящей внимания. На любые замечания Эрегора и пограничных командиров о том, что если позволить оркам закрепиться на этом берегу — будет большая война, эльфийская знать только высокомерно фыркала и называла предостерегающих о грядущей беде паникерами и трусами. Эрегору активно припоминали его преступление против народа темных эльфов, и хотя бывший советник заплатил за это глазом, ухом и собственной честью, наказание, которое я назначил ему, многие из столичных эльфов не считали достаточным.

Меня здесь не ждали, не любили и уж точно не собирались слушать. Посреди послания я отложил в сторону железное перо и посмотрел в огонь камина, который за время моей работы разгорелся в полную силу.

«Не сомневайся», — шепнуло пламя.

Я только поморщился, чуть дернув верхней губой. Нильф всегда была рядом, а темные эльфы были ее народом.

— Я не могу спасти глупцов, — все же ответил я после некоторого молчания, продолжая смотреть в огонь. — Они не хотят быть спасенными, даже если ты этого им желаешь, Премудрая.

Огонь в камине несколько раз дрогнул, будто бы трясясь от неслышимого смеха.

«Мой милый владыка. Ты знал, на какой путь вставал, когда связал свою жизнь с этими лесами и моими именем», — ответило пламя.

— Я слепой поводырь, Нильф, — печально ответил я. — У меня нет народа, у меня нет прошлого, у меня нет будущего. Я твой любимый Третий Жрец, я говорю с тобой, но мои слова не желают слышать. Мне позволено лить кровь детей Вечного Леса, но это не дает никаких результатов. Я редко задаю прямые вопросы, Премудрая. Но скажи, зачем я покинул свою долину? Ради чего? Как чужак может взвалить на себя ответственность за судьбу Н’аэлора?

«Точно так же, как ты взял за него ответственность во времена глупышки Элантриэль», — усмехнулся огонь. — «Я чувствую твою печаль, мой милый, но разве можешь ты остаться в стороне?»

Осторожный стук в дверь прервал мои тяжелые размышления. Пришел слуга. Принес чистой воды, мыльного порошка, свежую одежду. Верно, сегодня у меня была встреча с местной знатью — представителями влиятельных семейств Минтхалла, которые были не столь высокомерны, как столичные эльфы, но относились ко мне при этом с плохо скрываемым недоверием.

Для них я был лишь историей, которую рассказывали их отцы. Историей о Владыке демонов, что стоял подле их королевы. Деды обо мне и не упоминали — стыдливо умалчивали, ведь та история касалась уже падения садов Армина.

— Владыка. Вас ждут в общем зале, — сообщил мне слуга, после чего скрылся за дверью.

Какая по счету это была встреча? Десятая? Двадцатая? Как только вернется Эрегор, отправлю туда этого старого пса, пусть сверкает своим оставшимся глазом и с леденящей в жилах кровь интонацией задает каверзные вопросы. Стращать провинциалов Эрегор умел и любил — хотя вслух всегда стенал и ныл, что ему подобные дела не по душе.

Но отправиться на границу сам я не мог, как не мог отпустить с рейнджерами Лиан и Ирнара. Так что приходилось отправлять всех трех моих доверенных эльфов в бой — другого варианта я не видел. Хотя за последние месяцы лейтенант пообтесался, получил боевого опыта и скоро я смогу отделить его и молодую эльфийку от старика Эрегора. Пусть действуют самостоятельно. Ведь даже долгоживущие темные эльфы не вечны — рано или поздно этим двоим придется жить своей головой, а в условиях войны это будущее может наступить даже слишком «рано».

Главный зал крепости Минтхалла был похож на святилище. Тонкие резные колонны из темного гранита, идеальный отшлифованный пол, сводчатый потолок. В нескольких массивных люстрах горят свечи, по стенам — развешены масляные бездымные светильники. Сегодня тут был установлен один большой длинный стол, за который для совместного ужина и встречи усядутся три десятка эльфов. Мне же было отведено место во главе стола. Особым приказом королевы Ирен сейчас именно я был командиром Минтхалла, хотя по прибытию и не сместил с этой должности Айвина. О чем уже множество раз пожалел, но, вернуться назад во времени и переиграть эту ситуацию, было невозможно.

Едва я ступил за порог главного зала, и до этого негромкие беседы местной знати стихли. На меня бросили десяток неприязненных взглядов, я же, не обращая внимания на этих глупцов, уверенно проследовал к своему месту.

В груди на мгновение поднялась волна злости, пальцы сами собой дрогнули. Хотелось обратиться к печатям и просто поставить всех присутствующих на колени, подавить их своей волей и силой, но я не мог поступать столь опрометчиво. Ирен просила меня держать себя в руках.

— Кажется, запах крови появился… — прошептал один из эльфов достаточно громко, чтобы это услышали все присутствующие, в том числе и я.

«Скоро приедет Эрегор и ты натравишь советника на этих идиотов…», — напомнил я сам себе, но подобное неуважение буквально выводило из себя.

Удивительно, как хороши эльфы были в деле изматывания нервов своим недругам. Вот только они забывали, что я — не эльф.

Как я и сказал сегодня Нильф, именно мне, жрецу-чужаку, было дозволено лить кровь народа Вечного Леса. Сама Третья Богиня дала мне такое право.

— Может, вы хотите ощутить и ее вкус? — вежливо спросил я у вельможи, встав посреди зала.

— Владыка! — воскликнул кто-то. — Как вы…

Свет от свечей и ламп померк, в зале стало холоднее. Из всех щелей, из всех концов огромного помещения, высеченного из гранита, поползли мрачные тени подконтрольных мне