Маньякой 2 - Константин Владимирович Ежов

- Протокол Sigma активирован, – сказала Мику.

Не удивился.

Граф начался с простого: круг. За ним – линейные связи. Кластеры. Узлы. У каждого был свой ритм. Чувствовалось – это не схема. Это карта. Места? Люди? События? Нет. Это было что-то иное. Направления.

Тепло разлилось по груди. Не как эмоция. Как внутренний заряд. Никакой маны. Никакого астрала. Просто чёткое, животное ощущение: просто знаю, где следующий фрагмент. Где продолжение.

Сфера снова щёлкнула. Один раз. А потом…

Вспышка.

Город. Но не наш. Башни без окон. Люди в белом. Все – с повязками на глазах. Кто-то вёл меня за руку. Я был ниже. Ребёнок. Но с тем же знанием. Внутри зала – сфера, больше этой. Метра два в диаметре. Над ней – человек с голосом словно из меди. Говорил без звука, но я слышал. "Ты нужен ей. Она зовёт только тех, кто может вернуть".

…и снова в мастерской.

Сфера не изменилась. Но внутри – она ждала. Чувствовал это так же точно, как чувствовал гравитацию. Или собственную левую руку.

Это был не просто артефакт. Это был… компас.

- Мику. Ставим задачу. Упаковать. Защитить. Заблокировать связь. Завтра идём по следу.

- Координаты?

Посмотрел на голограмму. Вектор уже светился. Место – на карте города. Старый технопарк.

Кивнул.

- Туда. На рассвете.

Сфера была тиха. Но её пульс совпадал с моим сердцем.

Как будто она уже знала, что приду.

И тут вновь вспышка.

Но в этот раз всё по-другому. Не как раньше – не с намёком на чужую жизнь, не туманная картинка, а резкая, выжигающая ясность. Как если бы проснулся – внезапно, без подготовки. Резко, со сдавленным вдохом, с каплями пота на лбу. Каждая деталь: простыня под спиной, запах озона, металлический привкус на языке – всё до невозможности настоящее. Слишком настоящее.

Очнулся. В санитарном блоке. И сразу понял – что-то не так.

Тело… чужое. Огромное. Ломовое. Неповоротливое. Как бронетранспортёр, запертый в тесной кладовке. Попытался пошевелиться – мышцы отозвались болезненным рывком, как будто всё это мясо не мое. Кожа тянулась странно, слишком туго. Дыхание тяжёлое, будто кто-то поставил мне на грудь пару бетонных блоков.

А потом посмотрел на руки. Вернее, клешни. Тяжёлые, широкие, покрытые грубой кожей, с пальцами, напоминающими гидравлические поршни. Попробовал сжать кулаки – с хрустом. Сухожилия натянулись, как канаты. Натуральные пудовые гири. Мгновенно пришло осознание: это не моё тело. Совсем не моё.

Чужое. Слишком мощное, слишком массивное. Как блин так-то? Опять что ли попаданец? Сознание – моё, а всё остальное – нет. Словно кто-то запихнул меня в экзоскелет и забыл выдать инструкцию. Был попаданцем и теперь вновь?! Как матрёшка в матрёшке. Ей богу захотелось закрыть лицо рукой.

Дверь открылась. Зашёл человек в белом халате – врач, под халатом угадывались погоны. Лицо усталое, но не равнодушное. Он окинул меня взглядом и вздохнул.

- Эх, лейтенант, лейтенант… Что же вы так оступились-то, и головой, – проговорил он с мягким упрёком.

Вот так и узнал своё воинское звание, лейтенант. И получается, бывший владелец тела головой того и освободил место, так сказать. И если вон тот китель мой, то по ходу, не совсем рядовой – морпех, однозначно. А потом он добавил:

- Вас, Константин Золотарёв, со стенки, практически соскребли. В таком состоянии в мирное время даже не на учениях, а просто на входе в корабль – то ещё геройство, конечно.

Константин Золотарёв, значит. Лейтенант. Морская пехота. И судя по обстановке – не совсем Земля. А значит, в усиление космического планетарного флота СССР. Штурмовики… по-старому абордажники. Присмотрелся – стенки немного подрагивают. Лёгкая вибрация. Искусственная гравитация присутствует, но ниже нормы. Всё – от конструктива помещения до лёгкого гула в полу – говорило о том, что это либо орбитальная станция, либо платформа-крепость, либо крупная единица флота, типа линкор. Если понаблюдать, то примерно можно даже сказать, что же конкретно. Всё это вдруг всплыло, но при этом точно знал, что не мои воспоминания, но так, словно всю жизнь их помнил.

- Где я? – спросил хрипло.

Голос, чужой, как и тело. Бас с металлом. Как будто прожжённое радио.

Доктор кивнул.

- В лазарете, где же ещё-то, после столь неудачного падения. – потом он выдержал паузу и только потом сообразил, - Авианесущий линкор Советский Союз.

И тут на меня обрушились воспоминания, как мои так нет. ТТХ корабля, вооружение, состав крыла. А вот свои кричали, что нет такого корабля у СССР больше. Погиб он в инциденте у Моря Спокойствия… тридцать два года назад. И тут либо новый мир, либо прошлое. И как поступить, вмешаться, спасти или… окружающая действительность сделала выбор за меня. Зазвучал сигнал "Общей тревоги". И продублировался словами из динамиков. Внимание, это не учебная тревога. Прямо по курсу неидентефицированная цель. Всем занять свои места согласно боевому расписанию…. И надо же, у меня словно переключатель в голове сработал и в тоже мгновение уже знал куда мне нужно бежать…. Только сначала одеться. Чёрт, китель парадный, а и чёрт с ним, сейчас не до этого.

Отворил прозрачный шкафчик из какого-то стеклоподобного композита – интуитивно, словно уже знал, где он и как открывается. Как только подумал, оказывается действительно знал. Вся информация тут же всплыла у меня в голове. Петли вздрогнули с глухим звуком, и внутри естественно обнаружился комплект формы – приталенный однобортный чёрный полушерстяной китель с одним рядом пуговиц, отложным воротником без отделки и двумя нижними врезными кармана с клапанами. Размер подобран под габариты этого не очень стандартного тела. Как и брюки, впрочем. Облачился быстро – движения скованные, но рефлексы помогли, руки будто сами знали, куда тянуть, что застёгивать, и в каком порядке надевать эти части формы.

На стене замигала узкая панель – планировка отсека с яркой красной точкой, обозначающей моё положение. От неё расходились стрелки к ближайшему лифту. Система сама проложила маршрут к "позиции лейтенанта Золотарёва согласно боевому расписанию". Ну, значит, жива ещё бюрократия, даже в условиях тревоги.

Вышел в коридор. Лёгкий наклон – гравитация заметно ниже Земной. Пахнет сгоревшим пластиком, чистящими растворами и чем-то еле уловимо химическим. Где-то в отдалении уже грохочет – то ли отсеки герметизируются, то ли кто-то запоздалый влетает и стыкуется. На меня почти не обращают внимания – все бегут, слаженно, без паники, будто каждую неделю встречают неидентифицированную угрозу. Отголоски чужих