Путь хирурга - Валерий Александрович Гуров

Вперёд выступил тот выпендрежник, что хотел меня лично закопать в маты. Рома, значит? Отлично. Знакомству я не рад, зато легче будет ориентироваться, когда придёт время возвращать долги.

Близнец склонил голову, вытянул руки по швам, как будто собирался принести жертву собственному эго.

— Он… сам пришёл, Учитель, — выдал он.

— Сам? — голос старика стал тише, но настороженнее.

— Просто вошёл в зал и встал. Грязный, босой, молчаливый. Мой брат вежливо попросил его уйти. Он не отреагировал. Тогда Михаил… решил преподать выродку урок.

— Вы его покалечили? — уточнил учитель.

— Пальцем не притрагивались, Петр Алексеевич, — уверенно ответил Роман. — Кто-то покалечил его до нас…

Я слушал, впитывая как губка новые вводные. Так вот как всё было. Понятия не имею зачем прежний обладатель тела сюда в принципе приперся. Но пусть так… хоть какая-то легенда у меня должна быть. Так что буду придерживаться версии близнеца.

А вот насчет того, что один из братцев вежливо попросил, верится с трудом. Вежливо это как? «Извольте свалить отсюда к хренам, сударь, пока не получили по щам?». Я думаю, что как минимум, эти молодые люди были не прочь меня добить. Просто я им этого не дал сделать.

Ничего, когда тебя считают падалью, гораздо проще подкрасться незамеченным, чтобы вонзить лезвие врагу в горло.

Старик смотрел на меня долго, как хирург на скальпель, который внезапно заговорил. В его взгляде было не недоверие. Оценка. Взвешивание быть может.

Лицо его не дрогнуло, но вот уголок брови… все же дернулся. Незаметно, почти случайно.

В его системе координат никак не складывалась, что «мясо», которым вытирали маты, вдруг ломает суставы его ученикам. Это как у трупа внезапно пошел пульс и никто не знает, что теперь делать.

Рука с посохом медленно опустилась. На его рукаве мигнули пять тонких, как шрамы, завитков. Наверняка знак отличия, но какой — только предстоит разобраться.

— Кто тебя послал, инок? — тихо, почти лениво, но с сухим нажимом, спросил он.

— Сам пришёл, — холодно ответил я.

— Сам?.. — в голосе Романа мелькнуло удивление. — Он бы не прошёл защиту, учитель. Поэтому мы и решили выбить из него…

— Цыц, — отрезал старик. — Ни один из Приютов не докладывал? Ни Восточный, ни Беломост, ни Гнездо Песчаных?

— Нет, учитель, — заверил Роман.

Старец сдвинул брови домиком и как-то недобро пригладил бороду.

— Меня никто никуда не посылал, — тверже проговорил я. — Я искал помощь. И я не помню, кто сделал это со мной.

Что я еще мог сказать иди сделать? Решение вжиться в роль бродяги, которому отбили голову и лишили памяти, казалось единственно верным.

Было ясно, что никто в этом зале не пригласит меня на чай, чтобы продолжить разговор по душам. Нет, я явно был для них чем-то сродни занозы… И в принципе поддерживал разговор лишь для того, чтобы скорее восстановится и оказать сопротивление, когда они снова нападут.

А они нападут… просто что-то их сдерживает прямо сейчас. И этот фактор определено играет мне на руку.

— Сбой глубже, чем кажется, — прошептал старик.

Никто из учеников не расслышал сказанного. Учитель отошел, подозвал своих птенцов и принялся перешептываться, встав в круг.

Каждый здесь присутствующий шарахался от меня… как гиены шарахаются от раненного льва. Все они были перепуганы и считали, что я представляю опасность. Но сделать что-то со мной не решались.

Кстати то, что я весь в грязи, а в зале чисто, косвенно подтверждало, что мое состояние не дело рук Михаила Ивлева. Я уже пришел сюда еле живой, едва унеся ноги. Неплохо бы только узнать от кого… вид у меня был как у человека, попавшего под колеса грузовика.

Меня хотели убить, что понятно. Но что я забыл именно здесь? Почему в Приюте искал убежище?

Ответов не было. Прежний обладатель этого тела не оставил мне даже щепотки памяти. Он умер… его сознание уже покинуло тело, когда в него вселился я.

Я решил не терять время на поиски ответов, которых все равно пока не найду. Сосредоточился… пытаясь вновь наладить связь с каналами, по которым текла жизненная энергия. Сейчас бы погулять хоть крупицу от нее, хоть кроху… я чувствовал ее присутствие рядом, но не мог дотянуться.

Время, черт возьми, время было моим главным ресурсом.

— Отволоките его в подземелье. В Камеру рваного ритма, — голос старика вырвал меня из оцепенения.

По залу прокатилась дрожь, словно старик озвучил пароль, о котором даже думать запрещено.

Темница? Пф. Сейчас это будет не наказание. Это как оставить хирурга в операционной наедине с пациентом и думать, что он не воспользуется шансом.

— Отведите его, — распорядился старик.

Вперёд шагнул Роман Ивлев. Тот самый, что только что порывался всадить в меня свою философию через колено.

Роман низко поклонился, но в глазах у него мелькнуло. Искра. Нет, целый костёр. Жгучая, терпеливо отложенная ненависть. Так смотрят не провожающие, а палачи, которым пока не выдали топор. Вообще любовь близнецов — дело особое, они за друг друга глотки готовы грызть. Вот только твой братик сам на меня полез!

— Дойдешь или носилки принести? — Рома стиснул зубы.

— Сам пойду, — заверил я, не отведя глаз и ехидно добавил. — Беспокоюсь, что у тебя пупок развяжется, если тащить начнёшь.

Роман аж позеленел.

Я кое-как поковылял за своим мрачным сопровождающим, стискивая зубы от боли. Нас провожали десятки глаз — удивление, испуг, где-то даже уважение. По взгляду видно — никто из них и помыслить не мог, что я сумею перемещаться на своих двоих.

Для них я был белой вороной. Чёрным лебедем Талеба. Или просто ошибкой в их системе координат.

Если бы они ещё знали, что я не сбившийся. Что я вообще из другого… чего? Мира? Плоскости? Логика где-то на этом месте махнула рукой на прощание. Ничего, внизу у меня будет время подумать о том, что произошло.

Вход в подземелье выглядел, как погреб. Ступени тянулись вниз бесконечно и терялись в темноте.

Перед входом Роман отрыл какой-то запылённый шкафчик на стене и вытащил маску похожую на противогаз. Снял с крюка, натянул на лицо и сунул такую же мне. Плюс перчатки — плотные, прорезиненные. Как будто мы не в подвал спускаемся, а заходим в ядерный реактор, приказавший долго жить.

— Будь моя воля, ты бы туда без всего этого шёл, —