Шеф с системой. Гамбит повара - Тимофей Афаэль

Это был мой шанс. Степан Игнатьевич дал мне не просто задание, он дал мне самую сложную и самую показательную цель. Если я смогу помочь тем, кому не смог помочь даже Демьян, мой авторитет станет неоспоримым.

— Я согласен, господин управляющий, — ответил без колебаний. — Но для этого мне понадобится нечто большее, чем просто доступ к кладовой.

— Говори, — кивнул он.

— Болезни от болотных испарений, усталость от долгих переходов… Для решения этих проблем мне понадобятся особые ингредиенты, которых нет в крепости. Мне нужен доступ в лес. Я должен сам найти и заготовить травы и коренья, которые помогут разведчикам.

Степан Игнатьевич на мгновение задумался, оценивая мою просьбу. Она была дерзкой. Выпустить меня, ценнейший актив, за пределы крепостных стен было рискованно, но он видел логику в моих словах.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Твоя просьба разумна. Ты получишь свой доступ в лес, но не один. Борислав пойдет с тобой. Он будет твоей охраной и моими глазами.

Он снова звякнул в колокольчик, и в дверях тут же появился мой молчаливый страж.

— Борислав, — сказал управляющий. — С этого дня ты не просто охраняешь советника. Ты сопровождаешь его в его походах. Обеспечь его безопасность и докладывай мне обо всем, что он найдет.

Борислав молча кивнул.

Экзамен для советника начался.

Я молча поклонился и вышел из канцелярии следом за Ярославом. Борислав ждал нас в приемной и, увидев наши сосредоточенные, но довольные лица, все понял без слов.

Когда мы отошли на достаточное расстояние, Ярослав нарушил молчание.

— Разведчики… — задумчиво произнес он, глядя на проходящий мимо отряд стражников. — Это хороший выбор. Умный. Их неудачи всем известны, а служба тяжела. Если у тебя получится помочь им, отец это оценит гораздо выше, чем любую победу в тренировочном бою. Ты продемонстрируешь, что можешь приносить огромную пользу.

— Именно на это я и рассчитываю, княжич, — кивнул я.

Мы остановились у развилки коридоров. Один вел в его покои, другой — в мои.

— Действуй, наставник, — сказал он, и в его голосе звучала полная поддержка. — Я в твое «колдовство» не вмешиваюсь, но если понадобится моя помощь или слово — ты знаешь, где меня найти.

Он развернулся и ушел, а я, в сопровождении своей молчаливой тени Борислава, направился в свои новые покои.

Войдя в комнату, не стал отдыхать. Я подошел прямо к окну и посмотрел вдаль, за крепостные стены, туда, где на горизонте темнела полоска леса.

Там были мои новые ингредиенты. Мои новые возможности и новые рецепты.

У меня была четкая цель — отряд разведчиков. У меня было официальное разрешение от высшей власти в этой крепости. И у меня были ресурсы, чтобы осуществить задуманное.

Я понимал, что этот маленький эксперимент — это не просто попытка помочь десятку уставших людей, а мой первый, настоящий шаг в большой игре. Шаг к тому, чтобы стать не просто полезным, а по-настоящему незаменимым.

Игра за власть началась, и я только что сделал в ней свой первый, продуманный ход.

Глава 3

Получив свой первый официальный экзамен в качестве советника, я вернулся в свои покои, но не для того, чтобы отдыхать. Азарт от полученного шанса смешивался с тревогой профессионала. Я не могу позволить себе провал. Управляющий дал мне неделю, чтобы решить проблему.

Информация о проблеме, которую я имел, была скудной. «Болотная гниль», «усталость», «болезни». Все это слова обывателей, а не точный диагноз. Чтобы создать настоящее, работающее лекарство, мне нужны точные данные, а чтобы их получить, нужно поговорить с пациентом, которого мне предстояло восстанавливать и провести анализ.

Я тут же отправился к Ярославу, который как раз заканчивал свою тренировку с Бориславом.

— Княжич, мне нужна ваша помощь, — сказал я, когда он, тяжело дыша, подошел ко мне. — Чтобы приготовить для разведчиков правильную еду, мне нужно поговорить с одним из них. С тем, кто недавно вернулся с болот. Нужны детали о их состоянии здоровья, которых нет ни в одном донесении.

Ярослав, не задавая лишних вопросов, тут же отдал распоряжение Бориславу. Мой новый статус, подкрепленный волей наследника, работал безупречно.

Через час в мои покои привели разведчика. Это был мужчина лет тридцати, худой, жилистый, с лицом, обветренным и усталыми, глубоко запавшими глазами, в которых плескалась застарелая хворь. Он вошел с опаской, переступив порог так, словно входил не в комнату, а в клетку с неведомым зверем. Его взгляд затравленно метнулся по сторонам, отмечая невиданную роскошь: мягкий ковер под ногами, резное кресло, большое застекленное окно. Он явно не знал, чего ждать от странного «повара-советника», и был готов ко всему.

Я жестом указал ему на кресло у камина.

— Присаживайся. Тебя как звать?

— Прокоп, господин… советник, — прохрипел он, но садиться не спешил, оставшись стоять у двери.

Я вздохнул. Он был слишком насторожен. Чтобы его разговорить, придется сначала сломать этот лед страха. Я подошел к небольшому столику, где у меня всегда стоял припасенный кувшин. В нем был налит особый отвар — смесь из ромашки и липового цвета с каплей меда — мое стандартное «успокоительное», которое я, в последнее время, пил сам, чтобы снять нервное напряжение. Я налил теплую, ароматную жидкость в простую глиняную кружку и протянул ему.

— Выпей. Это согреет и присаживайся уже. В ногах правды нет.

Он с недоверием посмотрел на кружку, потом на меня. Видимо, ожидал какого-то подвоха от нового, странного советника.

— Пей, не бойся, — сказал я мягко. — Это просто травы от кашля. Мне нужно задать тебе несколько вопросов. От твоих ответов зависит жизнь и твоя и твоих товарищей.

Последняя фраза подействовала. Он неуверенно взял кружку, поднес ко рту, сделал маленький, пробный глоток. Я видел, как удивление отразилось на его лице. Он ожидал горечи, а получил мягкое, обволакивающее тепло и цветочную сладость. Прокоп выпил еще, и еще, и я заметил, как напряжение в его плечах слегка спало. Он, наконец, боязливо опустился в кресло.

— Рассказывай, Прокоп, — начал я свой опрос, садясь напротив. — Что это за «болотная гниль»? Как она проявляется? Это жар? Ломота в костях? Кашель?

— Всего понемногу, господин… советник, — он все еще запинался