Никольский. Выйти из Тени 2 - Макс Волков

— Никита, — простонал я из кабинки туалета, — да пусти ты их уже!

— Чтобы половина Универа завтра обсуждала в красках твои объятия с унитазом?

— Будет гораздо лучше, если станут обсуждать, что мы тут с тобой вдвоем делали за запертой дверью, — ответил я Никите, кисло улыбнувшись своему отражению в зеркале, когда уже добрался до раковины.

— Уже шутить можешь, значит, стало легче. Это у тебя на коньяк такая реакция или на слово «дружба»?

Я с мольбой посмотрел на Остапова.

— Идем на улицу, — он все же решил не продолжать допрос. — Тебе сейчас воздух нужен.

Рассвет мы встречали сидя на скамейке в каком-то парке. Проходя мимо бара, Никита умудрился захватить небольшую бутылку воды, из которой я теперь пил мелкими глотками, хотя мне отчаянно хотелось вылить ее содержимое на гудящую голову.

— Теперь в сторону выпивки даже смотреть не будешь. Я прослежу, — проворчал мой сосед.

— Ты сейчас говоришь, как Игнат, — я прислонил прохладную бутылку к виску.

— Кто такой Игнат? Или это тоже закрытая информация?

Я усмехнулся. С одной стороны, конечно, да. Но с другой, вряд ли восемнадцатилетний парень из Рязани знал что-то о московском работнике спецслужб, а уж тем более видел его лично. Поэтому я, не вдаваясь в подробности, кратко охарактеризовал Тимохиного гувернера.

А потом Никита немного рассказал мне о своей семье, оставшейся в Рязани.

До общежития мы добрались как раз к его открытию, и завалились спать. На этих выходных я решил не ехать домой. Чем заслужил звонок негодующего Игната. Я бодрым голосом рассказывал гувернеру о своих университетских делах, прижимая ко лбу холодное мокрое полотенце. Разумеется, промолчал о случившемся на спортивной площадке и клятвенно обещал прибыть на следующие выходные. Закончив разговор, я рискнул воспользоваться магией для окончательного исцеления.

Убедившись, что со мной все хорошо, Никита ушел по своим делам. Я, еще немного провалявшись в постели, все же нашел в себе силы встать и привести себя в порядок. Затем отправился в университетскую столовую на обед, потому что завтрак благополучно пропустил.

Заполучив свою порцию жаркого, я сел за свободный столик. Несмотря на выходной, в столовой было многолюдно. Из разговоров сидевших рядом и проходивших мимо студентов я понял, что вчерашних головорезов все же нашла служба охраны. Даже полицию вызывали. Но истинную картину происшествия восстановить не удалось.

Выходя из столовой, я почти столкнулся с Беркутовым и Анечкой. Григорий демонстративно проигнорировал меня, а девушка украдкой улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ и пошел дальше, хотя мне дико хотелось зарядить в надменную физиономию Гришки.

Садиться за учебники показалось отвратительной идеей. Спортивная площадка перестала быть привлекательным местом для прогулок. Поэтому, недолго думая, я направился на большую зеленую лужайку с другой стороны общежития.

Здесь тоже было многолюдно. Я не торопясь прошел мимо пары девушек, игравших в бадминтон. Дальше несколько человек гоняли мяч. Некоторые просто сидели на траве и разговаривали. Я собирался вернуться в общежитие, когда в самом дальнем конце лужайки увидел уже знакомую светлую макушку с ровным срезом волос, доходивших до середины шеи. Та самая девушка, которая скрашивала Никитины утренние пробежки.

Она сидела на траве, скрестив ноги и повернувшись спиной к народу, собравшемуся на лужайке. Несмотря на еще по-летнему жаркую погоду, на девушке был пиджак, мешковато сидевший на худых плечах. Сочтя момент весьма подходящим для знакомства, я подошел к ней и с высоты своего роста заглянул в книгу, лежавшую у нее на коленях. Но в чертежах, нарисованных на развороте, я разобраться не смог. Девица так была увлечена чтением, что даже не заметила моего присутствия. Поэтому я не придумал ничего лучше, чем сесть рядом и начать разговор.

— Необычная литература для юной особы, — весьма доброжелательным тоном начал я. — Вы учитесь на одном из инженерных направлений?

Тишина. Только страницу перевернула. Что ж, Адарис не из тех, кто отступает при малейших трудностях.

— Меня зовут Тимофей. Я изучаю горное дело, — попытался я вызвать интерес незнакомки.

Никакой реакции.

— А почему такая милая девушка сидит в одиночестве? — опустился я уже до совсем банального подката.

Книга захлопнулась так резко, что я едва не подпрыгнул. А в следующую секунду в меня вонзился злобный взгляд серых… абсолютно мужских глаз.

Глава 3

— Тимофей, нам надо поговорить, — Никита закрыл дверь, и я услышал, как щелкнул замок.

Но соседу этого показалось мало, и для демонстрации намеренья, во что бы то ни стало со мной поговорить, он загородил дверь собой.

Оставалось только прорываться с помощью магии. Или использовать один из столов в качестве тарана. Но мне совершенно не хотелось вредить Остапову. Поэтому я просто сидел на кровати и активно делал вид, что читаю учебник.

— Ты хоть возьми его правильно, — посоветовал сосед.

Я быстро перевернул книгу.

— Что с тобой происходит? В последние пару дней ты какой-то странный. Не разговариваешь, сторонишься меня. Нормально ведь общались. С каких пор что-то изменилось?

Да с тех самых пор, как милая девушка, обнимавшая Никиту каждое утро на пробежке, превратилась в… Я до сих пор не мог опомниться от шока, который испытал, глядя в спину убегавшему с лужайки парню.

— С чего ты взял, — спросил я, продолжая изображать увлеченного наукой студента.

— Тим, я энергетик. Тебе это о чем-то говорит? — вздохнул Никита и, оставив пост, сел на свою кровать.

— Нет, — честно ответил я.

— Хорошо, сейчас объясню, — терпеливо выдохнул Остапов.

Я, поняв, что разговора все же не избежать, отложил книгу и развернулся к соседу.

— Таких, как я, называют в народе мозгоклюями и мозгоправами. Наша сила такова, что опытный энергетик может внушить человеку любую мысль, или, напротив, избавить. А еще мы чувствуем энергию, которую излучают эти самые мысли. И в последние дни она у тебя изменилась. Из свободно струящейся синевы стала вязкой и серой.

— Это плохо?

— Плохо, это когда темно-зеленая. Она и для самого человека опасна, и для энергетика, который рядом. А твою еще исправить можно.

— Полезешь мне в голову? — напрягся я и на всякий случай приготовился активировать Мико.

— Никогда без добровольного твоего согласия или крайней необходимости, от которой будет зависеть твоя жизнь, — словно клятву произнес Остапов. — Откровенным разговором можно обойтись. Так что, поговорим? У тебя неприятности? Или я где-то накосячил?

Я посмотрел на всерьез встревоженного Никиту. И поймал себя на мысли, что эта недосказанность меня тоже беспокоит.

Я растер лицо ладонями и взъерошил волосы, но нужные слова никак не приходили. Однако, с чего-то нужно было начинать

— Хорошо, давай