Патруль - Макс Гудвин

— Хорош угарать, Слав, — широко улыбнулся тот.

— Слушай, у меня память, похоже, отшибло, за пивом просвети меня, чтоб быстрее вспомнилось, — проговорил я, смотря на себя в отражении.

— Серьёзно? Может, тебе в больницу? Только про шокер не говори там, а то пришьют членовредительство и мне и тебе, и строгач получим, и тогда никакой тринадцатой зарплаты!

Я осмотрел себя в этот раз, опустив взгляд, — живой, здоровый, да в худощавом теле, но живой, нечего в наркотическом сне лежать в больничках, надо жить и дышать полной грудью, пока меня не откачали и я снова не оказался в холодном декабре чеченского конфликта.

Но одно я должен совершить срочно.

— Слушай, тут душ есть?

— Конечно, это же спортцентр МВД Златоводской области, тут и горячая вода есть!

— Покажешь, где? Я быстро.

Горячая вода — это было первое, что вернуло меня к жизни. Не ледяная вода с колонки в брошенной станице, а обжигающий, почти кипяток, хлеставший из душевой лейки. Чуть подстроил до терпимой, надо же — какой смеситель странный.

Я подставил лицо под уже приятно горячую воду и вдохнул пар, чувствуя, как мышцы спины и плеч понемногу отходят от дикого напряжения. Я стоял так, наверное, минуты две, просто позволяя жару растекаться по телу, смывая воспоминания о липком застоялом поте, крови и грязи. Если там в Чечне был ад, то рай начинался прямо тут, с этого душа. И пока длится этот сон или галлюцинация, надо пользоваться моментом, и даже обмылок мыла кто-то оставил. Мелькнула мысль, что если снится льющаяся вода, то в реальности можно обмочиться, да всё равно, если суждено обмочиться под наркозом, того не миновать.

Я вышел в раздевалку. Балагур сидел на деревянной лавке, уставившись в какой-то небольшой светящийся плоский прямоугольник, который он то тыкал пальцем, то подносил к уху, глупо улыбаясь.

— … Нет, я еще в «Сигнале», еще тренируемся, да всё нормально. Да, не пьяный я! Вот раз ты так плохо обо мне думаешь, то приду с запахом, тогда так и знай! Ага. — Он говорил в этот предмет, а из него доносился женский голос. Я замер. Радиотелефон? Но такой маленький и без антенны? И зачем он тыкал в него пальцем?

Я медленно стал одеваться в тот самый спортивный костюм с надписью «СССР». Каждый звук — шелест ткани, звон молнии — казался неестественно громким. Балагур закончил свой странный разговор и положил штуковину на лавку.

Под видом того, что завязываю шнурки, я подсел ближе.

— Слушай, — начал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно, — я, наверное, всё-таки ударился об пол, хоть он и мягкий. Много чего из головы вылетело. Совсем каша в голове.

Балагур посмотрел на меня с лёгким беспокойством, но без удивления.

— Да не парься, Слав. С кем не бывает. Отдохнёшь — всё на место встанет.

— Ну, я бы не был так уверен, — я кивнул на загадочный прямоугольник. — Вот даже не помню, что это у тебя такое.

Он поднял брови.

— Телефон, блин. «Самсунг» У-24, предпоследняя модель. Тебе что, правда память отшибло?

В его голосе прозвучало неподдельное изумление. Не помнить про такую, с его точки зрения, обыденную вещь — это было уже слишком.

— Пиво всё лечит, — с решительным видом заявил он, вставая и засовывая «телефон» в карман штанов. — Амнезию — тем более.

Этот тезис я считал более чем спорным, но альтернативы — сидеть и ломать голову в одиночестве — не видел. Мы вышли на улицу. Здание, из которого мы появились, имело вывеску «Спортивный комплекс „Сигнал“». «Сигнал» «Сигналом», но мимо нас прошли внутрь ребята в форме, насыщенно синей, но с красными лампасами на брюках, а на шевронах виднелись три заветные буквы «МВД». Если это ведомственный корпус, то многое становится на свои места, но почему нет соответствующей вывески об этом? Бардак, во сне как наяву.

Мы шли, и меня ошарашивало буквально всё: ровный асфальт, яркие фонари, поток иномарок и отсутствие привычного слоя пыли и грязи везде. Никакого мусора, никаких ларьков, даже на улице никто не ходит с пивом или сигаретой. Машины с тремя цифрами на номерах везде, которые ввели в этом, в 1994 году, и без листков техосмотров на лобовых стёклах.

Подойдя к широкой-широкой улице с подземным переходом. Спускаясь по лестнице, я невольно почувствовал лёгкую клаустрофобию, ожидая увидеть в углах следы графити или, на худой конец, спящих бомжей. Но переход был чистым, светлым и пустым.

С другой стороны улицы, в небольшом одноэтажном здании, горела вывеска кафе «Сижу с бобром за столом». На логотипе усатый бобёр в очках с умным видом грыз какую-то деревяшку — то ли бревно, то ли полено.

— Новое, недавно открылось. Тоже забыл? — Балагур распахнул дверь, откуда пахнуло хмелем и жареным луком.

Я кивнул и шагнул за ним внутрь, в этот странный новый мир, где есть горячая вода, мирные улицы и бобры на вывесках. Оставалось надеяться, что пиво и впрямь обладает волшебными свойствами.

Мы завалились в кафешку, и меня тут же накрыло новой волной диссонанса. Народу было прилично, народ кучковался за столиками, но стояла непривычная тишина. Половина посетителей уткнулась в те же самые, что и у балагура, плоские коробочки, тыкая в них пальцами. На стене висел до невозможности тонкий телевизор — я такие только в фантастических журналах у спекулянтов видел, — и он показывал, как два дюжих мужика в круглой клетке молотят друг друга. Без звука, просто немое кино с парнями в крови. Странная забава.

Уселись у стеночки. Я по привычке спиной к стене, чтобы обзор был. Только пристроился, как к нашему столику подкатил вертлявый парень, совсем пацан, и такой смазливый, хоть в кино снимай. И в ухе — серьга, блестит.

— Мужчины, чего вам вынести? — спрашивает голосом приятным, без тени подобострастия.

Я на него смотрю и не могу понять: как он живёт с этим вообще? Парня все видят, и всем пофиг. Никто не тычет в него пальцем, не посмеивается. Стрижка как у девчонки — каре. Как так, а? В голове каша. Балагур же на мой взгляд никак не отреагировал.

— Ну, накатим! — бодро произнёс мой спутник, потирая руки. — Мне «Сладовар», кружку. Ему… Слав, тебе чего?

Я отвёл взгляд от официанта, будто от прокажённого. Я-то не против, его волос — пусть ходит как хочет, хоть в два уха вставит, но как он выжил-то?

— Мне тоже самое, что и тебе.

— По «Сладовару» обоим тогда, пока что, — продублировал балагур, и официант, кивнув, удалился.

— Давай