Слово и дело - Игорь Черемис

– И что удалось узнать? – я изобразил живейшую заинтересованность.

– Вот...

Сухонин достал из внутреннего кармана пиджака сложенные вчетверо листки от обычной школьной тетрадки, развернул их, пригладил ладонью – и подвинул ко мне. Почти так, как я совсем недавно двигал к Чепаку папку с изысканиями Риты, но чуть более почтительно.

Я не стал настаивать на устном пересказе – всё же он старался, писал что-то вроде рапорта, правда, без положенных шапок с указанием адресата и вида документа. Сплошной текст на трех страницах с двух сторон через клетку. Я мысленно вздохнул и принялся за чтение.

На это мне потребовалось ровно пять минут, которые полностью изменили моё мировоззрение.

***

Пятый отдел управления КГБ по Москве и области занимался тем, что искал некую организацию диссидентов и пытался выявить лидеров, которых можно было арестовать, чтобы эта организация развалилась и не мешала бы советским людям построить коммунизм к восьмидесятому году. Наличие такой организации было неким постулатом не только на уровне Москвы, но и на уровне Пятого управления союзного Комитета – оно не требовало доказательств и принималось по умолчанию за незыблемую истину. Даже я со всем своим послезнанием, оказавшись в этом времени, принял этот постулат на веру и даже не собирался его подвергать сомнению, а мои расхождения с начальством заключались лишь в споре относительно лидеров. Начальники были убеждены, что эти лидеры есть и их можно найти, а я продвигал идею сетевой структуры, для которой наличие яркого вождя не только не обязательно, но и вредно. Это не означало, что среди диссидентов не было «звезд», но эти «звезды» – простые активисты, которые чаще других попадали в поле зрения Комитета и были на слуху на Западе.

Сейчас я должен был признать, что заблуждался. В среде диссидентов не было не только лидеров, у них не существовало и самой организации. Советские диссиденты – как минимум московского разлива – были кучкой людей, чаще всего – лично знакомых между собой и разделявших взгляды друг друга. Но именно что – разделявших, поскольку речь не шла о какой-либо идеологии. Диссидентам не нравилась советская власть как таковая, у них были к ней свои счеты ещё со сталинских времен, и они не хотели строить коммунизм ни к восьмидесятому, ни к любому другому году. Поэтому единственной их целью было показать, что в СССР всё плохо – и, надо заметить, получалось у них это очень хорошо, потому что это были обиженные по жизни люди, которые видели проявление «плохости» везде. Соответственно, даже арест кого-то из этой братии работал на их цель, потому что в этом случае они могли кричать во весь «Голос Америки», что Советский Союз возвращает сталинизм, которого опасались и вожди партии и народа.

Победить в этой борьбе Комитет не мог – что я и так знал из будущего. Фактически, наша «Пятка» помогала диссидентам достигать их целей, хотя у неё были прямо противоположные задачи. Но выхода не было. Если на диссидентов не обращать внимания – они садились на голову и свешивали ноги, то есть не только тайно выпускали свой самиздат и альманах, но и начинали выходить на несанкционированные митинги и пикеты. Если внимание всё-таки обращать – то есть арестовывать, обвинять и сажать или ссылать в глухие места, – то они вопили на весь мир о репрессиях. Им подходил любой исход – они так и эдак отвлекали на себя ресурсы государства, а пропаганда капиталистических стран опускала репутацию Страны Советов до отрицательных величин. После пятидесятых и шестидесятых этой репутации и так не было, та же пропаганда уже заставила западного обывателя считать СССР филиалом преисподней, а его жителей – натуральными исчадиями ада. Впрочем, это укладывается в логику капитализма – атомные убежища сами себя не продадут, им нужен настоящий враг со стомегатонной ядерной боеголовкой.

В общем, диссиденты не были организацией в том смысле, который в это слово вкладывали полковник Денисов или тот же Андропов. Они даже свои «Хроники» выпускали абы как, а в свои ряды записывали буквально всех подряд – от московских интеллигентов в третьем поколении до борцов за независимую Эстонию и кровавых бандеровцев, лишь бы это смотрелось хоть сколько-нибудь внушительно.