Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург

Начинаю рычать, собираю все силы в кулак, набираю в избитое тело по максимуму воздуха – Даша поддерживающе кивает и начинает улыбаться. Через боль…, через ужасную боль, я встаю на колени, набираюсь сил, раскидываю руки в стороны и издаю такой утробный рёв, которому может позавидовать самая яростная тварь адского мира. Словно взрывной энергетической волной и инквизиторов, и Рене, и всех тварей впечатывает в стены со всех сторон от меня, здание ходит ходуном, а я продолжаю кричать изо всех сил. Никто не может устоять перед моим энергетическим ударом, но сейчас я об этом не думаю. Отдав все силы на этот рывок, я смолкаю, и все твари, наполнявшие комнату, вместе с моим энергетическим потоком несутся назад ко мне. Главное, что инквизиторы и Рене целы.

Я встаю на ноги и боюсь того, что вижу: все твари пытаются воспротивиться моей силе, но они, словно сильным магнитом, очень быстро притягиваются ко мне обратно. Вот они уже совсем близко, я должен взять меч, но не могу, я тоже прикован к этому месту… Что всё это значит? Оборотень влетает в меня, но не врезается, как должно быть, а проникает внутрь меня и пропадает, словно я – пропасть. За ним несутся против своей воли все остальные, а я испытываю ужасную боль каждый раз, когда в меня кто-то входит. Я продолжаю кричать, нечисть не заканчивается, я чувствую, что больше не могу это терпеть, но ничего не могу с этим поделать. Инквизиторы с интересом наблюдают сей феномен, но правильно делают, что даже не пытаются подходить ко мне. Циклопы, оборотни, умруны, бесы всё летит в меня с огромной скоростью, и я кричу от дикой, нестерпимой боли.

Хлопок…, и я больше не чувствую боль. Я поглотил всю нечисть в себя, но это невозможно! Голова кружится. Шрифт с разбитой, окровавленной головой подходит ко мне. Я чувствую лёгкость и падаю на пол. Ко мне быстро припадает Рене и хватает мою голову, к ней бегут Демиен и Эрван, но всё это так медленно. Шрифт что-то кричит, но я не могу разобрать, что именно, я ничего не понимаю. Грегори обнимает Пьера. На меня с тоской смотрят Линди, Джонатан и Себастьян. «Кто-то остался жив. Я их спас…». Я лежу на коленях Рене и смотрю…

– Так я не против умереть…, – с трудом сказал я и провалился во тьму.

12.10.2017

Книга четвёртая. Враг Танатоса

Глава 1. Поцелуй смерти

Тяжёлое дыхание. Невозможность пошевелить конечностями. Перезагрузка. Глаза с трудом приоткрываются, а затем со страшной силой сжимаются обратно, но не отступают в попытках достичь поставленной цели. А цель их ясна и проста – открыться и пробить бесконечную окутавшую их тьму.

Хочется крикнуть, но словно ком в глотке мешает издать даже писк. Такое бывает в кошмарах, когда очень хочешь позвать на помощь. Глаза всё ещё стараются поднять шторы век и взглянуть на уготованный для них мир. Тело не слушается от слова «совсем», даже последний пальчик на ноге не может пошевелиться. Атрофированные мышцы? Сколько по меркам земных времён тело находилось без движения? Это кома? Или смерть и возрождение? Возвращение? Или такого испытание ада? Вечность быть парализованным, но всё осознающим овощем, не имеющем способности что-либо сделать, что-либо сказать… Способным только чувствовать боль… физическую и душевную.

Свет, иногда проникающий, так ужасно режет, что всю голову моментально охватывают вспышки боли, но с каждой минуткой у этой тьмы, похоже, выигрываются миллиметры, и глаза начинают слезиться. Утреннее пробуждение…

И сквозь водяную пелену глаза открываются…

***

Он лежал в мягкой постели и не мог шевельнуться, чтобы хоть немного осмотреться по сторонам и засвидетельствовать место, в котором очнулся. Он только и мог, что зыркать глазами во все стороны в поисках чего-то, за что мог мысленно зацепиться. Видел справа на окне шторы, тусклый свет, впереди – деревянные полочки с книгами, сверху белый потолок. По аромату и звукам он сразу понял, что находится в квартире жилого дома. Двумя этажами выше девочка явилась домой позже разрешённого и сейчас получает трёпку. Скорее всего, от своей мамы, потому что голос отчитывающего родителя женский. В подвале орут друг на друга блохастые представители нашего мира.

Не страшно…

Откуда-то из необозримого пространства раздались мягкие шаги. Обычный человек и не услышал бы этого тонкого переката с пятки на носок, но только не наш сегодняшний пациент.

– Всё-таки очнулся, – со сдержанной радостью произнёс совершенно незнакомый голос, от которого повеяло табаком и томатным соком.

В ответ была тишина, но глаза прикованного к постели человека засияли. Единственным, чем мог, он показывал, что понимает оратора.

– Молчишь…, – с досадой выдохнул незнакомец и вышел из необозримой темноты.

Больной сильно удивился, увидев перед собой собеседника. Пред ним предстал мужчина лет тридцати с усами в форме подковы. В чёрной бандане, из-под которой сзади пробивались длинные светлые волосы, достигающие по длине плеча. Белая классическая рубашка гармонично сочеталась с цветом волос, а шляпа хомбург в руках незнакомца была в цвет банданы.

– Не хочешь говорить? – С досадой повторил мужчина, и хотел было пойти по своим делам, но увидел, как с трудом еле дёрнулся глаз несчастного. Это заставило его приблизиться к лежачему и пристально начать разглядывать его лицо. – Или не можешь говорить? – Раздумывая вслух, медленно произнёс он.

После этих слов больной с силой зажмурил глаза, а затем раскрыл их. Так он сделал, как мог быстро, несколько раз подряд, чтобы дать собеседнику понять, что тот прав в своих предположениях.

– Понятно, – с облегчением проговорил усатый мужчина и улыбнулся. – Это пройдёт. Всё будет хорошо, – подбадривал он несчастного, прикованного к постели паренька. – Мы ведь, – улыбнулся он. – Инквизиторы. И у нас быстрее проходит процесс регенерации.

После этого незнакомец быстро покинул комнату. Практически сразу из соседнего помещения раздался звук поджигания бензиновой зажигалки, и шаги стали возвращаться. Очень быстро по комнате разнёсся противный запах табака, и снова в кадре появился усатый мужчина с сигаретой в зубах и с планшетом в руках.

– Володаров Ринат Михайлович, пятнадцать лет. Был принят в ученичество инквизитором высшего ранга Вулканом 7 декабря 2015 года. Обучение пройти не успел, так как 20 декабря 2015 года началась война. Не может считаться отступником. Формально был усыновлён Фадеевым Максимом Юрьевичем, которого ныне зовут Романов Максим Эльдарович, но по факту он как был отступником по имени Панк, так им