Иной мир. Бессмертные - Никита Эдуардович Шарипов

гарантировали смерть на все сто процентов. Но и этого показалось убийце мало, и он для верности выпустил ещё одну пулю, решил сделать контрольный в голову. Но сам того не понимая почему промахнулся и ожидаемое в черепе отверстие появилось в районе локтевого сгиба руки. И второй убийца, довольно усмехнувшись, махнул на коматозного рукой и сделал подтверждающее, что работа выполнена, фото. И затем он поспешил как можно скорее покинуть пустой дом, чтобы затем добраться до реки и уплыть восвояси. А после доехать до города Светлый и получить обещанную награду…

* * *

– Алло, это Джон, я по поводу заказа, все исполнено как просили, – второй убийца, добравшись до гостиницы в Светлом, первым делом решил отчитаться. Он хотел получить награду как можно скорее, чтобы затем так же как можно скорее свалить из этих мест. Осторожность при его работе была важным пунктом.

– Я просил без имен, – ответил на том конце трубки хриплый голос.

– Имя вымышленное, оно для удобства, – соврал Джон, носивший это имя с рождения. – Что с наградой? Оговаривалось, что мы получим её сразу же, как выполним заказ. Аванс вы дали, но было обещано…

– Не торопись, а просто послушай меня, Джон, – перебил хриплый. – И не нужно говорить «мы», потому что я уже в курсе того, что в Светлый ты прибыл один. Что со вторым?

– Там была бойкая бабка, а Донни всегда любил… Ой, имена, забыл… Хотя и не важно, Донни уже труп, бабка завалила его, а я завалил бабку. И ваш коматозник тоже труп.

– Ты точно убил его? А фото на память сделал? Без него награды не будет, это было условие.

– Ну по сути его убил Донни, но я еще своих выстрелов добавил. В общем точно, коматозник дохлее дохлого, и если его не обнаружили, то уже начал тухнуть. Вместе с меткой бабкой! И да, фото я конечно сделал!

– Ты услышан, Джон. Спасибо за работу, награда ждет тебя в чемодане под кроватью. В твоем номере. Покидая его, не забудь оставить нам флешку с фотографией…

В трубке раздались долгие гудки и Джон повесил её. А затем, выскочив из комнаты для звонков и кивнув владельцу отеля, сидевшему за столиком, он поспешил в свой номер на второй этаж. И, когда заглянул под кровать, чуть не закричал от радости. Чемодан ждал, он манил скорее проверить содержимое. Первый замок, второй…

Стоило приоткрыть крышку и послышалось легкое шипение, а затем нос уловил сладковатый запах.

– Вот суки! – успел сказать Джон и стал судорожно хватать воздух ртом, будто выбросившаяся на берег рыба. Ядовитый газ, который он вдохнул, душил намного надежнее стянутой на шее удавки. Умирая, он безумно трепыхался и в какой-то момент стукнул ногой по чемодану. Крышка откинулась как по заказу, обещанное золото присутствовало. Вот только толку от него уже не было, потому что мертвому богатство было без надобности…

* * *

Владимир Росс проживал одну жизнь за другой. Его мозг был занят колоссальной работой, потому что воспоминания сыпались непрерывным потоком. Вся его память, некогда заблокированная искусственно, сейчас обрушивалась на разум будто штормовые волны океана на небольшой рыболовный траулер. Он держался из последних сил, переваривать такое количество информации удавалось с большим трудом и с каждой новой волной все сильнее хотелось увидеть конец этого шторма воспоминаний. Но не было ему ни конца, ни края. И способа проснуться из этой странной комы тоже не удавалось найти. Как бы ни хотелось, но он в своем нынешнем состоянии вообще ничего не решал. Его в это состояние поместили без его ведома и никаких инструкций, как со всем этим справляться, не оставили.

Здесь, в бесконечных потоках памяти, было почти невозможно как-то ориентироваться. И никакого понимания того, что сейчас происходило в реальности, тут так же не имелось. Владимир Росс был абсолютно отрезан от внешнего мира и никого понятия, как быстро или медленно в настоящем течет время, он не имел. Но он почему-то был твердо уверен, что время настоящее и неизменное течет значительно медленнее, чем время воспоминаний. Здесь, в накатах памяти, он прожил уже не одну сотню странных, но при этом собственных, жизней. Но все эти жизни, порой одинаковые, а порой невозможно безумные, все они были реальными. Именно в этом он не сомневался и теперь хотел лишь одного – извиниться перед Никитой. Племянник, он был в самом деле его племянником. И все то, что он говорил, и что Владимир называл бредом, оказалось реальностью. Ермаков не соврал…

Со временем, которого в воспоминаниях было всегда с избытком, младший Росс начал чувствовать некие изменения. Во первых, он перестал ощущать усталость, жажду и голод, которые в самом начале «пути воспоминаний» были главными проблемами. Но знать, что на самом деле его попросту начали качественно кормить и поить в реальности, он не мог и поэтому списал все на привычку и адаптацию.

А во вторых, это уже было значительно позже, Владимир научился понимать собственное тело и даже не имея связи с реальностью знал, что с ним происходило. Да, спустя время он уже мог чувствовать, когда его кормили, мыли или делали массаж. Это ощущалось в воспоминаниях, они начинали просматриваться в наложении, со сбоями, будто реагировали на вмешательство извне. А затем, это случилось резко, почти в краткий миг, его состояние кардинально изменилось и после этих изменений Росс легко научился ориентироваться во всех воспоминаниях, которые ему для какой-то цели демонстрировались.

Прожитых жизней было тысячи и большая их часть почти не отличалась друг от друга. Да, жизни были словно копиями, порой они менялись под конец, а порой обрывались по известным причинам – потому что их обладатель, Владимир Росс, он умирал различным из множества способом. Но были и жизни уникальные, не повторяющиеся, интересные в моментах, но в большинстве жестокие, полные крови и смертей. Младший Росс, изучая собственную память, все больше понимал, что ничего хорошего там не было. Его отец, Михаил Росс, обошёлся с сыном крайне жестоко, можно сказать вырастил его как «прибор» для определенных целей, который после выполнения поставленных перед ним задач становился ненужным и уходил на покой. Да, именно таким жестоким был и даже сейчас оставался его отец, и с этим ничего нельзя было поделать. Только смириться, что и решил сделать Владимир. Убивать отца, даже невзирая на всю ненависть к нему, он не собирался. Но и контактировать с ним тоже не планировал. А затем младший Росс дошел до особого «пакета» памяти и все его планы касательно отца и будущего в целом сразу же изменились.

Бегая по просторам памяти и одновременно с этим модернизируя свое тело для выполнения тех задач, которые ему поставил отец, Владимир Росс не сразу понял, что случилось что-то непонятное. Его тело начало каким-то образом слать сигналы опасности. В тот момент он проживал жизнь, в которой ему довелось быть командиром боевиков где-то на Востоке, и он не сразу понял, почему воспоминание стало качаться и пульсировать, а все вокруг залилось красным. А затем случились еще несколько волн и воспоминания совсем не стало, оно разрушилось на мелкие фрагменты, оставив лишь черноту и тяжесть. Догадаться, что там, снаружи, с его телом случилось что-то страшное, было не трудно. Но вернуться в реальность младший Росс по прежнему не мог. Отец, который сумел все разъяснить в одном из тщательно спрятанных воспоминаний, не додумался оставить инструкцию, как нужно выбираться из этого бесконечного фильма воспоминаний. Из странного кино, пленка которого вдруг оборвалась по пока что не выясненным причинам.

Ранение в живот, наверняка пулевое, имело негативные последствия, которыми были многочисленные повреждения брюшных органов, но особо выделялись венозное кровотечение печени, порванный кишечник и пробитая в двух местах селезенка. Владимир Росс еще не нашел способа очнутся, но продолжал его искать и уже вовсю ремонтировал себя. Модернизированная регенерация могла без проблем справиться с этими травмами. Единственное, чего стоило опасаться, это повреждения сердца и мозга. С такими травмами ему было бы не выжить, потому что восстанавливать именно эти органы он еще не научился. И, как показывала память, не научится никогда.

После того, как случилось первое ранение,