Другой мир. Союз трех - Максим Шаттам

– Может быть, надо взять с собой оружие? Так мы лучше защитим себя.

– Зачем? Мы же не умеем им пользоваться, – ответил Даг.

– А если на нас нападут? Будет лучше, если что-нибудь подобное окажется под рукой!

Даг секунду размышлял, тщательно подбирая слова:

– Я возьму что-нибудь вместе с Артуром, больше не имеет смысла: нам пригодятся свободные руки, чтобы нести обратно большой груз.

– Вы собираетесь идти мимо того дыма в лесу? – забеспокоилась Кэролайн, симпатичная блондинка из Гидры, которую Мэтт видел довольно редко.

– Нет, мы будем держаться на расстоянии от него. Этот дым продолжает появляться. Боюсь, что все-таки там расположился лагерь жрунов.

– Может, лучше отправить кого-то тихонько посмотреть, что там происходит? – спросила обычно молчавшая девочка по имени Светлана.

– Надо подумать, но я не уверен. Нет никакого смысла рисковать, достаточно держаться оттуда подальше. Ну все, на сегодня достаточно.

Стаканы без грохота опустились на столы, и, пока все вставали и расходились, обмениваясь впечатлениями, Эмбер наклонилась к Мэтту:

– Зачем ты его достаешь?

– Хочу спровоцировать, пусть он испугается.

– Тебе надо избегать его, иначе он может сильно разозлиться на тебя.

– В любом случае это работает, – скривился Мэтт.

– В смысле? – удивился Тобиас.

– Он выдал одного из своих соучастников. Поскольку сейчас оружие не доступно никому, он не может поручить «взять что-нибудь», как он выразился, кому-то, кто не в курсе его дел. Раз он отправляет Артура, значит последний точно состоит в заговоре. Все ясно как день.

Тобиас одобрительно кивнул:

– Добавим Артура в список. Отличный ход.

Вечером Союз трех решил, что этой ночью надо выспаться, дабы завтра быть в форме: раз Даг и Артур собирались идти в город, значит вряд ли они что-то предпримут этой ночью.

Собираясь ложиться, Мэтт оставил окно в комнате открытым: было жарко. Он почти задремал, когда его разбудил хлопающий звук. Как будто… на ветру развевалась ткань. Мэтт вдруг представил, как все пэны, живущие в доме, прилипли к окнам и пытаются понять, что это такое. Он окончательно проснулся и, прогнав этот нелепый образ, подошел к распахнутому окну.

Шум нарастал, словно снаружи кипел мощный котел. Мэтт выглянул наружу.

И сразу же что-то чиркнуло его по волосам. Что-то, свалившееся сверху. Мэтт задрал голову и посмотрел в небо над Кракеном.

Там, скрывая звезды, шевелилась и гудела темная туча.

Черные существа рванулись в сторону Мэтта.

«Летучие мыши!» – догадался он, быстро отступая в комнату и захлопывая окно.

Три черных треугольника зависли напротив стекла, а затем унеслись обратно к своим собратьям.

«Что они делают? – Мэтт осторожно посмотрел в окно. – Никогда не видел столько этих тварей одновременно!» Внезапно мыши выстроились в линию и начали пикировать к лесу – друг за другом, еще и еще, пока вся туча не исчезла среди верхушек деревьев. Мэтту казалось, будто кто-то расстелил на темной глади моря маслянистое покрывало. Мыши поднялись над деревьями, пролетели над домом Козерога на северо-западе, затем развернулись и направились к Кентавру, над которым зависли на несколько минут.

Из своего окна Мэтт больше ничего не мог разглядеть. Он вспомнил про бинокль, который помог им с Тобиасом выбраться из Нью-Йорка. Тобиас хранил свои вещи в шкафу в комнате Мэтта. Мальчик вытащил рюкзак, достал бинокль и принялся наблюдать за странным воздушным спектаклем.

Иногда он видел, что отдельные черные пятна приближаются к окнам и зависают напротив них. Что они делают? Когда мыши коснулись его головы, Мэтт понял: они настроены не дружественно. Сейчас они как будто хотят пробраться внутрь Кентавра… Если им это удастся, там начнется настоящий хаос! Мэтт представил, как стая мышей разлетается по комнатам, задевая своими мохнатыми тельцами руки, головы и ноги пэнов, сталкивая самых слабых с лестниц… Кошмар.

Надо бы поднять тревогу. Но как предупредить обитателей Кентавра, что им ни в коем случае нельзя открывать окна и двери? Невозможно.

И тут стая неожиданно взмыла над домом и унеслась на север.

Мэтт облегченно вздохнул, но надолго расслабиться ему не удалось. Он вспомнил, как одна из девочек говорила прошлой ночью Дагу, что мыши появляются уже два вечера подряд. Мэтт забеспокоился. Животные вели себя необычно, стало быть, назревала проблема. Прежде всего, их было слишком много. И, кроме того, он хорошо разглядел, как они организованно перемещались от одного дома к другому. Кого или что они искали?

Вдруг он подумал про Плюм. Она была снаружи, абсолютно беззащитная. Полгода она живет в лесу и ничего не боится. Но ведь летучие мыши появляются уже несколько дней, и, быть может, их мишень вовсе не Плюм, если только она не начала прятаться в доме.

И тут Мэтт вспомнил о попытке убийства, предпринятой в зале собраний. Третья группа заговорщиков. Ужасное присутствие Роперодена в его снах и, наконец, эти летучие мыши – слишком уж много всего и сразу. Мэтту трудно было смириться с предательством Дага, а тут еще все остальное…

Мэтт лег на кровать и стал смотреть в потолок, его сердце сжималось от тревоги, и все же он заснул: усталость оказалась сильнее страхов. Ночи дежурства окончательно вымотали его.

Во мраке оцепенения он невольно ощутил присутствие рядом темных одежд, скрывавших руки и ноги и увенчанных длинной мертвой головой, бледной, как цемент.

Мэтту снилось, что существо преследует его. Вынюхивает, пытаясь найти его след в лесах на севере.

Существо с таинственным именем. И отвратительным обликом.

Ропероден.

32

Экспедиция

На востоке яркой бахромой повисла заря.

Но лес, окружавший остров Кармайкла – и особенно его участок напротив моста, – все еще был скрыт густыми, непроницаемыми сумерками.

Мэтт натянул пуловер и надел свое любимое пальто. Он долго размышлял, надо ли ему брать с собой меч: ведь тогда Даг поймет, что не смог собрать все оружие, имевшееся на острове, однако с мечом Мэтт ощущал себя увереннее. Глядя на блестящее лезвие, он вспоминал его окрашенным в кошмарный красный цвет – цвет крови и страдания. Нельзя отрицать, что теперь, когда меч больше не весил целую тонну, возможность держать его в руках давала Мэтту пьянящее ощущение силы, но в то же время блестящая сталь пугала его. Он прекрасно помнил, насколько опасно это оружие, помнил, как действовал им. Пусть у меча не было никакой собственной души, пусть он всего лишь служил продолжением его руки и его воли, но он все же воплощал собой убийственную агрессию. Когда-то грезивший о том, как отважно и безжалостно он будет бросаться на врагов, Мэтт тем не менее уверял себя,