Искра - Инди Видум

— Зонты у вас есть?

— Как не быть, сударь. Пройдемте.

Приказчик провел меня в закуток, где обнаружились и зонты, и трости. И еще кое-что обнаружилось.

— Это что? — спросил я, с интересом вертя в руках черный меховой комбинезончик, сделанный явно на маленькую собаку.

— Это графиня Муромцева для своего питомца одежку заказывала, сударь, — пояснил приказчик. — Забрать не успела, умерла, а наследники сдали вместе с остальной одеждой. Только никому это не нужно. Полежит еще немного — на муфту перешьем.

— Зачем же на муфту? — возразил я. — Мне есть кому это презентовать.

— Ботиночки еще есть к этой одежке. Все новое, не надетое ни разу, — обрадовался приказчик. — Не хотите ли глянуть, сударь?

Я хотел. Ботиночки оказались тоже с утеплением, как раз для маленькой собачки. На мой взгляд, и комбинезончик, и ботиночки Валерону будут впору. Я не знал, способен ли он испытывать холод в своей материальной форме, но подозревал, что да — иначе бы не навязывался заранее в мой спальник.

— Берете, сударь? — недоверчиво уточнил приказчик.

— Если не слишком дорого будет, — спохватился я.

— Недорого, потому как никому не нужная блажь была старой барыни, — он спохватился, что я могу и передумать, и быстро добавил: — Вещи качественные, новые, не сомневайтесь. Три рубля за пальтишко и четыре — за ботиночки.

— Это недорого? — удивился я.

— Работа тонкая. Если возьмете и то и другое, будет вам скидка в пятьдесят копеек.

— Возьму, — решил я. — Так что там с мужскими зонтами?

С мужскими зонтами все было хорошо, даже выбор оказался из десятка штук. Мне приглянулся один, с ручкой в виде резной головы ворона. Я его раскрыл без особых проблем и осмотрел полотно и спицы. Зонт был целым и разваливаться в ближайшее время не собирался. Запросили за него куда меньше, чем за собачьи одежки — всего рубль.

— Что-то еще желаете, сударь? Нам недавно привезли с фабрики мужское исподнее хорошего качества, — понизив голос, сказал приказчик.

— Новое? — уточнил я.

— Разумеется, новое, — с готовностью подтвердил он.

В исподнем я нуждался однозначно, но и без того сомневался, что Козырев не выкажет мне свое фи, когда увидит кучу покупок.

— Я у вас уже столько набрал, что не знаю, как буду нести.

— Всего за один рубль мы вам всё упакуем артефактом. Получится вот такой небольшой сверток.

Показывал размер он без особой уверенности. Наверное, не слишком часто у них в магазине используют эту опцию. Но меня она заинтересовала.

— Точно такой, не больше?

— Обижаете. Там самые настоящие пространственные чары, — гордо сказал он. — Одноразовые, разумеется. Как развяжете бечевку, назад в такой сверток не упакуете.

Исподнее я взял. Как рубахи, так и подштанники. Не шелковые, конечно. Теплые фланелевые на холодное время года и тонкие льняные на время потеплее. А еще носки, которых, как известно, много не бывает. Добавились также в мои покупки два кашне и дюжина носовых платков.

И всю эту кучу вещей мне действительно упаковали в небольшой сверток, перевязанный бечевкой. Крепко перевязанный — не на бантик, а на вполне себе такой полноценный узел — случайно не развяжется. Не стал упаковывать я только зонт — солнце, выглянувшее из-за туч, опять скрылось, и с неба посыпались мелкие противные капли.

До назначенной в ресторане встречи время оставалось, но рынок я проигнорировал, решил зайти в книжный магазин, посмотреть книги по моим специальностям. К сожалению, во встреченном мне магазине таковых не нашлось — их можно было заказать и получить через пару недель, а то и месяц. Причем по предоплате. Такая услуга была и в Дугарске, но я не торопился ею пользоваться, потому что по названию сложно судить о самой книге. Вот полистать бы, понять, нужно или нет, а уж потом делать покупку — но на такое нельзя было рассчитывать в маленьком заштатном городке.

Погода к прогулкам не располагала, поэтому я решил идти в ресторацию. Там дождусь Козырева, а заодно и пообедаю, потому что завтрак был уже давненько, и я хотел есть. Единственное отступление от маршрута я позволил себе, когда увидел вывеску кондитерской, где купил две коробки шоколадных конфет и одну жестянку с монпансье. И обошлось это мне немногим меньше стоимости одежды для Валерона.

У самой ресторации что-то сипло орал продрогший пацаненок с газетами. Когда я подошел, он как раз набирался сил на новые вопли. Я решил, что давно не получал информации о происходящем в мире, и купил у него три газеты за гривенник, оставив сдачу газетчику.

— Благодарствую, сударь, — радостно сказал он, набрал воздуха побольше и сипло прокричал: — Новые пошлины на меха! Подробности катастрофы дирижабля под Кринском! Покушение на князя Верховцева!

На последнем вопле я аж запнулся и чуть не начал расспрашивать, но потом вспомнил о газетах в руках и решил, что изучу их за обедом и узнаю все оттуда.

Войдя в ресторацию, я с удивлением обнаружил в зале Козырева, причем он сидел не один, а с младшей княжной и неизвестной мне дамой. Похоже, княгиней, потому что фамильное сходство с Натальей было налицо. Но угловатость дочери у матери выглядела стройностью и элегантностью. Нос не казался таким длинным, зато глаза выглядели воистину огромными, наверняка чем-то подведенными для большей выразительности. Становилось понятно, почему княгиня живет не в Дугарске: в фактически прифронтовом городе она выглядела бы чужеродно.

Первым порывом было развернуться и уйти, но они меня уже заметили, а я успел сдать верхнюю одежду и покупки на хранение. Пришлось принимать независимый вид и идти к ним.

— Алексей Фомич, я же просила! — возмущенно сказала княжна.

— Добрый день, — вежливо поздоровался я, сделав вид, что не слышал ее восклицания. — Мы договаривались о встрече с Алексеем Фомичом, но на более позднее время. Я сяду за другой столик и пообедаю, не буду вам мешать.

— Зачем же за другой, — чарующе улыбнулась княгиня. — Мы будем рады компании…

Она сделала паузу и повернулась к Козыреву.

— Анна Александровна, разрешите вам представить Петра Аркадьевича Воронова, — спохватился он. — В настоящее время он проходит обучение в Дугарске на артефактора.

— Из тех самых Вороновых? — вопросительно приподняла она бровь. — Присаживайтесь же, молодой человек.

После этого уйти было