Вперед в прошлое 12 - Денис Ратманов

Да и Диана — моя сестра. Кстати, дедушка, отец отца, очень ей обрадовался и пообещал передать из Москвы всякое для ребенка, в том числе коляску. Дед и Анна знакомы, хотя отец его ненавидит. Вот бы и вас познакомить, родственники должны общаться.

Я написал дедов номер на листке и отдал Веронике Игоревне.

— Позвоните ему, он будет рад.

Бабушка Дианы задумалась, вертя листок, и проговорила:

— Я всегда была против Аниного союза с этим человеком, считала, что он моей девочке голову морочит. Один морочил, наморочил Анжелику, второй… А ведь я обрадовалась, когда узнала о свадьбе! Думала, побудет Аня счастливой, но недолго длилась радость. Теперь одна, с двумя детьми, в такое время!

— Время сложное, — согласился я. — Ничего, прорвемся. Только пусть Дианочка чуть подрастет.

— Не будешь же ты нас все время кормить, — сказала Вероника. — А я… мне на заводе второй месяц зарплату задерживают. Из дома, наверное, принес…

— Он зарабатывает сам, — вступилась за меня Лика. — Торгует. И я буду торговать — хоть какой-то доход.

— Вы лучше оставайтесь, — предложил я, — не уезжайте в свой Омск, дело для вас найдем.

— Месяца два точно не уеду — как она одна? А потом посмотрим. Спасибо, Павел! Теперь я вижу, что все не так плохо, у нас появились отличные родственники. Надо же, у такого… — она пожевала губами, но приличного слова не нашла и пропустила эпитет. — Такой великолепный сын. И вообще дети отличные!

Видела бы она, какими перекошенными мы были в прошлой жизни!

Распрощавшись с Лялиными, я поспешил домой. Еще надо ждать звонка Канальи, без мопеда жизнь не жизнь. И он должен отчитаться по сделке. Как февральская непогода закончится, можно начинать строить ангары. А перед тем ему надо все утрясти с документами. Но уверен, Каналья пробьется, и моего вмешательства не потребуется. Хоть в этом деле можно отпустить вожжи!

* * *

Началась долгожданная школьная неделя, когда я позволил себе быть обычным подростком: учил уроки, проводил время с друзьями, ходил на тренировки.

Карпа починили. Каналья купил участок, и они с бабушкой начали оформлять АОЗТ, я этого вообще не касался. Дед получил вино, чурчхелу, консервированные персики и армянские сладости, которые отчим привез от знакомых армян с Воронова Гая.

Лидия забрала детей и уехала за их документами в детдома, чтобы поднять заявление на усыновление. Лаки пока с разрешения хозяйки жил с нами, и мы с Борей занимались дрессировкой этого жеребчика — он уже был размером с сеттера, а значит, вымахает точно больше немецкой овчарки. Отчим отошел от стресса и ездил торговать на своей «Волге». Мы с Борей и Наташкой ходили к маме в гости, и это была просто семейная идиллия! Я и представить не мог, сколько в нашей маме любви, которую она почему-то не могла проявлять, когда мы были рядом. Иногда она заходила к нам, выслушивала от Зинаиды Павловны, какие у нее хорошие детки, и что ж им дома-то не живется!

Вера с Кариночкой выполнили обещание, рассказали директору о педофиле и отдали телефонный номер. Как потом говорила Вера, Геннадий Константинович обратился к участковому, и тот обещал припугнуть похотливого деда. Я же попросил Карину узнать имя героя-любовника, дабы действовать самостоятельно, если вдруг старый хрыч не прислушается к предупреждениям.

Отец так и не заявил права на нашу квартиру, к Лялиной тоже дорогу забыл. Видимо, упал на шею своей юной пассии, мама которой, наверное, его ровесница.

Что касается убитой горем тети Иры, бабушка этой темы избегала, лишь грустнела и качала головой, потому я не настаивал.

Рабочих дней у нас с Канальей осталось два — суббота и воскресенье. Ну как отказаться от заработка, приближающегося к тысяче баксов в день?

Давно я не чувствовал себя таким счастливым, как в эту пасмурную неделю. Колесо крутилось, работа работалась, нужно было лишь иногда чуть корректировать взаимодействие разных участников процесса.

Боря скучал по маме, мама скучала по всем нам и каждый день ждала нас на обед после школы.

Педофил больше не мозолил нам глаза, правда, Анечка Ниженко не приходила в школу — видимо, стеснялась попадаться нам на глаза после того, как так сильно опозорилась

А еще в школе начался ремонт: директор разделил на две части большую подсобку возле спортзала и начал монтировать там душевые — для парней и девушек. Похоже, решил серьезно подготовиться к летнему лагерю, хотя можно было бы ограничиться и летним душем. И ведь больше нигде душевые не приткнешь, а значит, больше сорока шестидесяти человек за смену не принять. Надо ему все-таки посоветовать летний душ, где вода в баке нагревалась бы от солнца — и школе заработок, и гостям экзотика.

Сегодня, в пятницу, отчим был дома, у него сломалась машина. Потому Наташка и Боря отправились домой, а я — к маме. Меня ждал противень творожной запеканки, приготовленный с расчетом, что я заберу ее домой, суп харчо и голубцы.

Увидев меня, отчим поднялся в квартиру и изъявил желание присоединиться к трапезе и поболтать, потому что я относился к нему лояльно. Когда мы уселись и мама поставила перед каждым тарелку с супом, отчим завел любимую пластинку о Лёхе-предателе и способах возмездия. Шумно хлебнув суп, он пожаловался:

— Даромира отказалась порчу на него наводить. Говорит, шо это только черные маги делают, а она может только блок на удачу поставить.

— Это разве не черная магия? — удивилась мама.

— Видимо, нет. Даромира-то светлая.

«Да уж», — подумал я. Раньше я-взрослый считал всевозможных магов, шаманов и целителей шарлатанами. После того, как видел свою смерть и возродился заново, я стал иначе относиться к сверхъестественному.

— И что. Поставила этот блок?

— Еще в среду, — ехидно улыбнулся Василий. — Ждем, када разобьется сам или угробит машину. Хотя грузовик жалко, привык я к нему. Эх, надо было раньше объявления посмотреть. Он и в другой газете его продавал, представляешь?

— Или его на бабки кинут, — сказал я. — Как он — вас.

Василий Алексеевич раздул ноздри от злости, глаза его налились свинцом, и в этот момент в дверь постучали. Мы синхронно повернули головы на звук.

— Ты кого-то ждешь? — спросил отчим у мамы, она помотала головой.

Во второй раз постучали уже громче.

— Оперуполномоченный Кузьменко. Василий Мищенко, откройте, милиция!

Глаза отчима округлились, он закашлялся. Мама вскочила, села, схватилась за голову.