Повелитель Тайн Том 5 главы (1035-1150) - Cuttlefish That Loves Diving

Клейн, после некоторого изумления, мысленно вздохнул. Вспомнив предательство Королей Ангелов в Третью Эпоху, он не удержался от мысленной реплики:

«Остерегайся огня, воров и богов-слуг!»

В этот момент Одри, которая не знала настоящих имён богов-слуг, не проявила никаких эмоций. Она играла роль одной эльфийки за другой из памяти Шатас, заставляя её рассказывать о событиях Второй Эпохи.

По словам Шатас, в хрониках эльфийской расы ещё не было понятий Первой и Второй Эпох. Изначально, неизвестно сколько лет, был хаос, тьма и безумие. Только когда потусторонние расы постепенно обрели разум и создали свою письменность, живые существа начали иметь некоторое представление об истории. В ту эпоху один за другим появлялись древние боги, и мир постепенно переходил от абсолютного беспорядка к некоторому порядку. Различные потусторонние расы называли этот долгий период «Эпохой Зарождения».

После «Эпохи Зарождения» наступила «Эпоха Первого Пламени», когда восемь древних богов разделились на лагеря. Это было задолго до рождения Шатас. В то время «пан-люди» противостояли нечеловеческим расам, а люди существовали как вассалы или рабы гигантов, эльфов и сангвинов. Длительность «Эпохи Первого Пламени» разнится в источниках, но все сходятся в том, что она длилась менее тысячи лет, потому что сущность древних богов — это безумие, и они часто действовали под влиянием инстинктов.

После того как Лилит, Кваситун и Фрегра пали в результате предательства, «Эпоха Первого Пламени» закончилась, начались частые войны, и несколько сотен лет не было покоя. Поскольку в этот период гиганты и драконы были относительно сильны, его называли «Эпохой Близнецов».

Когда пять великих рас достигли нового равновесия, и на континентах восстановился некоторый мир, Шатас родилась и выросла в эту эпоху, пока не попала в «Путешествия Гроселя».

В этих исторических описаниях самой важной информацией было два момента: во-первых, действительно существовал Восточный континент, где находился «Двор Короля Великанов»; во-вторых, после «Эпохи Зарождения» различные потусторонние расы фактически обрели свою собственную цивилизацию. Конечно, жестокость и кровожадность были широко распространены. Только после «Эпохи Близнецов» новорожденные эльфы и гиганты стали более разумными, как Шатас и Гросель.

«Восточный континент, кажется, и есть „Покинутая Земля Богов“... Во время катаклизма он был покинут?» — подобные мысли одновременно возникли в головах Клейна, Леонарда и Одри.

Им всем было это очень интересно, но, к сожалению, Шатас всю жизнь прожила в божественном дворе короля эльфов и никогда не бывала на Восточном континенте.

Под влиянием Одри сон Шатас начал показывать обычаи и язык эльфийской расы.

В легендах, которые слышала Шатас, эльфийский язык был создан королём в «Эпоху Зарождения». Появление каждого слова сопровождалось рождением первого эльфа. Обычаи жизни эльфов не были едиными и сильно зависели от окружающей среды. Их общими чертами были: вера в короля и королеву; любовь к приготовлению пищи из крови добычи; широкое распространение жарки; близость к природе; почитание сильных.

«Миф и реальность смешались... Что касается обычаев жизни, то это разрушило некоторые мои предыдущие догадки...» — Клейн, слушая, в уме быстро анализировал каждое слово.

Выяснив это, Одри, вокруг «Западного континента» как ключевого слова, заставила сон Шатас измениться.

Коралловый дворец снова предстал перед глазами троицы. Шатас, следуя за «Королевой Катастроф» Госинам, подошла к хрустальному окну и с любопытством спросила:

— Ваше величество, вы смотрите на запад?

— Почему ты так думаешь? — спросила Госинам, не оборачиваясь.

— Я только что узнала легенду, что наша эльфийская раса происходит с Западного континента, — ответила Шатас. — Ваше величество, действительно ли существует Западный континент? Действительно ли там родина первых эльфов?

Уголки губ Госинам слегка приподнялись.

— Западный континент, возможно, существует, а возможно, и нет. Каждой расе нужно славное происхождение, духовная родина. Шатас, где твоя родина в твоём сердце?

— Моя родина? — повторила Шатас и с недоумением ответила: — Это место, где находятся король и ваше величество, это этот дворец, это тот лес, где живут мои родители...

Говоря это, настроение Шатас постепенно становилось подавленным. Очевидно, она была заражена воспоминаниями из своего подсознания. Она попала в книгу путешествий, вдали от родины, уже две-три тысячи лет.

— Поэтому для вас Западного континента не существует, но для некоторых эльфов он абсолютно реален, — спокойно дала Госинам окончательный ответ.

Шатас больше не спрашивала, потому что вдруг вспомнила, что королева — не первый эльф.

Этот диалог заставил Клейна ещё больше запутаться. К счастью, со Второй по Пятую Эпоху Западный континент совершенно не проявлял себя и не был связан с какими-либо важными для него тайнами.

Закончив направлять подсознание Шатас, Одри, Клейн и Леонард сразу ушли, появившись в спальне Морбета и Шатас. Взглянув на аристократа, которого эльфийка крепко обняла, Одри вдруг смягчилась.

— Кажется, им и так неплохо...

— Нет, нет, нет, иметь такую жестокую, прямую жену — это просто ужасно! Только такой, как Морбет, может это любить... — Леонард, засунув руки в карманы, серьёзно покачал головой. Затем он задумчиво пробормотал: — С другой стороны, опытному «вору» действительно нужна женщина типа Шатас, чтобы его контролировать...

— Эх, им не нужно наше сочувствие или осуждение. Это их способ общения. Император Розель однажды написал: «Жизнь драгоценна, любовь ещё дороже...»

Клейн, слушая их обсуждение, открыл рот, но снова закрыл, не сказав, что Шатас и Морбет на самом деле уже мертвы, и только в момент смерти по-настоящему почувствовали любовь друг к другу. А здесь живут лишь их копии.

Покинув дом этой пары, троица направилась к кузнице Гроселя. По пути они увидели так называемого «философа» Лонзеля, и Одри с первого взгляда узнала в нём лоэнца.

— Это тот солдат столетней давности? — спросила она, замедлив шаг.

Клейн вспомнил тоску Лонзеля по родине, вспомнил его прах, который он оставил на кладбище Баклунда. Он помолчал две секунды и мягко кивнул:

— Да.

«Мистер Мир немного растроган... он как спокойная на вид большая река, под которой много бурных течений...»

Одри незаметно кивнула.

— Можно войти в его сон? Я хочу получить рецепты зелий «Судьи» и «Карательного Паладина».

— Без проблем, — ответил Клейн, взглянув на Леонарда.

Леонард по-прежнему держал руки в карманах, лишь его глаза на мгновение стали глубокими. Лонзель, сидевший на скамейке, тут же погрузился в глубокий сон.

Затем троица появилась в его сне. Это был оживлённый город с множеством деревянных домов. Лонзель с чёрными волосами и голубыми глазами стоял у