КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

— Так просто же! — И Айко туда же! — Всех плохих убьём, а хороших спасём! Илья Алексеевич, ну!

Общая незамутнённость сознания, как у этих, аборигенов с Австралии…

Я поднялся с пятой точки. Хорошо. Всё равно плана лучше у нас нет.

— Ведите меня, указывайте путь глупому мишке!

— Сразу бы так…

По-моему, мой сарказм прошёл мимо обеих дамочек. Или они успешно сделали вид, с женщинами не всегда сразу и разберёшь…

23. ЧУЖАЯ БАЗА

БЕСКОНЕЧНЫЕ КУПОЛА

Возвышающихся над секторами молочно-белых защитных куполов, на которые можно было бы ориентироваться, уже не было. Позади, далеко за постройками, а также справа и даже немного слева грохотал бой. Над головами периодически с рёвом проносились ракеты. Где-то скрежетало и стеклянно лопалось. Воняло дымом, какой-то кислятиной и горелой человеческой плотью.

Айко взмыла вверх, накидывая невидимость, и очень быстро проявилась снова, спикировав буквально перед моим носом и замахав лапами:

— Туда! За мной!

Мы бросились меж рядами нагромождённых друг на друга контейнеров, вылетели на технический двор, оттуда — в пролом совершенно хлипкой стенки, ведущей в очередной сборочный цех. Здесь тоже было дерево. И двое людей при нём. К сожалению, безнадёжно мёртвых.

— Да япону мать твою итить! — зло рыкнул я. — Не успели!

— Ускоряемся, — Вьюга тревожно оглядывалась по сторонам. — Купола гаснут, а работу этих деревьев никто не отключил. Они начинают усиленно тянуть из людей жизненные силы!

— Айко, в воздух! Путь!

Как мы метались меж этими отключенными колпаками, среди пустых цехов, под грохот то приближающегося, то удаляющегося боя… Лишь дважды нам попадались живые. Лиса провела им свою лисью экстренную реанимацию, велев:

— Беги! Беги и прячься!

Поняли ли нас эти люди — осталось неясным. Но, вроде, побежали.

Купы попадающихся деревьев-кровопийц становились всё крупнее, иногда по шесть и даже восемь штук. И ни одного живого рядом.

Вьюга все губы себе искусала, сама того не понимая. Мне тоже было кисло. По всему выходит, не успеваем мы. Не успеваем!

— Ну уж нет! — рыкнул я сам себе. — Моя звезда счастливая! Найдём! Найдём живых!

Ничего не сказали мне женщины. Сглазить, верно, побоялись.

Путь до следующего дерева нам «любезно» показали два лёгких шагохода. Не успели мы выскочить из-за угла, как по щитам, выставленным над нами Вьюгой, заплясали искры от выстрелов. Но вот за что эту стервозную дамочку стоит уважать, так за несомненный талант мажеский. Великий талант!

Вера Пална эдак небрежно повела ладошкой, и двумя образовавшимися из воздуха ледяными глыбами шагоходы вмяло друг в друга. Оно, конечно, это были лёгкие шагоходы. Но, так-то — здоровенные стальные машины! А теперь просто смятые куски не пойми чего. Силища!

В стене ангара, на охране которого стояли шагоходы, зияла огромная дыра, а за ней — уходящий, как мне показалось, в бесконечность зал, более всего напоминающий гигантскую научную лабораторию.

— Щиты — я! — метнулась к центру зала Айко.

Вот чего ей не отнять — так это умения зрить в корень и схватывать на лету. Ведь всего один раз же подсмотрела, как Вьюга работает — а сразу уловила, в чём закавыка с защитой была! И пожалте — теперь наперегонки летят. И Айко, конечно, тут опережает. Лиса, всё же.

Чего-то я всё больше себя чужим на этом празднике жизни ощущаю, на фоне этих маньячек.

Сияющий щит, защищающий деревья, осыпался, как стеклянное крошево и растворился в воздухе. Здесь была целая роща, стоящая в кровавом бассейне. Айко нырнула внутрь, скользнула к первому дереву:

— Мёртв!.. — ко второму: — Мёртв!.. — она замелькала меж расставленными в странном порядке стволами и даже уже не отчитывалась, а ругалась сквозь зубы по-японски. И вдруг: — Ёкатта!!!

Это уж я знал, они так орут, когда радуются.

Но Айко всё не возвращалась, продолжая бормотать по-своему и сердито кричать, по интонациям как будто: «Дава-а-а-ай!!!»

Наконец там внутри что-то страшно треснуло, грохнуло, меж деревьями мелькнул взъерошенный силуэт летящей лисы, волокущей под мышки обмякшего Джедефа!

НАШЛИ!

— Лечилка есть⁈ — крикнула она. — Уходит всё, как в песок. Боюсь, сильно потрачусь, а нам ещё выбираться.

Я обхлопал карманы:

— Две осталось.

— А у тебя? — Айко посмотрела на Белую Вьюгу и, поскольку та изображала отсутствующий вид, настырно ткнула ей в плечо кулачком: — Вера! Тебя спрашиваю!

— Оу! — возмущённо потёрла плечо та. — Откуда у меня лечилки⁈ Зачем? Я — и лечилки, пошлость какая! Чтобы меня пробить…

— Да при чём здесь ты! — яростно завопила Айко. — Ты на спасательную операцию шла! Неизвестно, в каком состоянии Катя ещё! А ты ничего не взяла⁈ Кукушка драная!

Вьюга настолько опешила, что даже не нашлась, что возразить, моргая и обалдело приоткрыв рот:

— А… Ну…

— Что «ну»? — окрысилась Айко. — Лечить хоть можешь, великая магиня⁈

— Это не по моему профилю, но… Я проходила курсы… Давно… — совсем угасла она.

— Тьфу! Илья Алексеич, давай одну лечилку, выпаивай ему, я держу. А ты, Вера, приготовься жизненной энергией его поддержать. Хоть тебе и не по профилю, а придётся.

Я влил в Джедефа лечилку, Вера что-то пыжилась, Айко на неё шипела — мол, не так, коряво и неумело помощь оказывает, расплескала половину! Но, видать, в прок всё же пошло, потому как этот египетский бегемот подскочил и принялся орать что-то и пальцем тыкать, пришлось ещё и придерживать его. Орал он в ажитации по-египетски.

— Катерина в том здании, — перевела Вера Пална. — Говорит, что там держали пленников для жертв. Как интересно… — Глаза её сузились, а в голос начала возвращаться былая уверенность: — Говорит, что там же и друид. Пойду-ка я проведаю этого любителя…

И такой стужей от этих слов повеяло…

— Я с тобой! — категорично объявила лиса. — Илья Алексеевич, вы посидите с принцем, а? Вы всё равно туда не влезете… — Маньячки, блин горелый! Хотя насчёт «не влезу», это она права. Не всегда быть большим хорошо…

Мы самые!

Ну, в сегодняшних наших кондициях, это да.

Пришлось сидеть перед входом в длинный двухэтажный домик, изображая фигуру «мишка на попе». Да ещё этого крокодила-бегемота удерживать, чтоб из последних сил внутрь не убежал. Он вообще всё геройствовать хотел, но был так слаб,