КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

— Яволь! — не совсем по-русски, но понятно в ответ проорал Урдумай, и «Саранча», лягнув опорами песок, прыгнула в указанном направлении. Вот ежели не было б у меня опыту, летел бы в песок, как та птичка. Но с Хагеном побегай, не такое выучишь. Вцепившись в поручень, под восторженный (Айко) и возмущенный (Вьюга) визг, я летел в…

Куда?

Куда-то.

Господа студенты, вначале в Новосибирске, а потом и в Иркутском училище, всячески изгалялись над «Саранчой», и теперь она мало напоминала свой медленный и слабовооружённый прототип. Это теперь была такая… знаете, вот даже не подберу слов цензурных. Это ж не «Саранча», это «Пиранья» какая получается. Дядька рассказывал, есть мол в реке Амазонке такая рыбёшка. Маленькая, а зубы — во! И скоростная — страсть! Вот и мы теперь — быстрый ужасть, да и зубы на загляденье.

Только я про зубы подумал, как Антоха стволы Рябушинского в бочину здоровенному «Скорпиону» ка-ак разрядит. Моё почтение! Бедолаге не только хвост с ракетницей оторвало, так и весь бок разворотило. Кто-то отвоевался, ядрёна колупайка!

— Наш выход? — повернулась ко мне Вера Пална. Ага, вот сейчас самое время. «Саранча» проскочила строй вражеской техники и неслась в центр базы.

— Оно самое. Урдумай, давай назад! — долбанул я в крышу. Вот есть же переговорные трубки, а старые привычки всё равно сильнее. — Айко, Вьюгу прикрой!

И под совместные возмущённые вопли я прыгнул вниз.

О, да-а-а!

СПЕЛИСЬ!

И что вы думаете? Эти две мерзавки, (я специально проследил, чтоб не сказать это вслух) уже через несколько секунд оказались у меня на спине! Причём, Вьюга (видимо, под влиянием момента) забыла о своём стервозном характере и, ловко балансируя у меня на загривке, хохотала и швырялась во все стороны ледяными сосульками. И если в исполнении Дарьи, Марьи и Софии это реально были сосульки, то Вера Пална метала просто исполинские ледяные колья. Как бы не с бревно толщиной.

Пень горелый, я даже стукнуть никого когтями не успевал! Шестихвостая отбивала всё, что в нас летело — исправно занималась защитой, а Вьюга… Ну что сказать? Не зря же её считают сильнейшим магом холода в мире? Ой, не зря. Пески Сахары до сего дня, наверное, и не знали о существовании таких холодов.

Пока мы носились по базе, я внезапно подумал. Идиотская привычка, от которой я так и не избавился — мысли всякие гонять в башке во время боя. И не отвлекает, вроде, а всё равно…

Слишком на этой базе всё ровно и гладко. Не смогли бы египтяне, при всём моём уважении… Вот так по циркулю? Не-е… они бы тут каменюк своих натаскали, пирамиды построили, и непременно квадратно-гнездовым способом, а не вот это вот. Казармы, или что это тут, как на смотр, какие-то домики… Не-е, это, по-любому, кто-то из европейцев. Или англы опять, или франки. Не дойчи, у тех вообще лютый орднунг был бы, каждая гаечка на своём месте…

А потом мы воткнулись в брюхо просто исполинского шагохода. И как я его не заметил? Вот говорил же себе — не надо всякую хрень в бою думать…

— Моё! — с восторженным воплем Айко взлетела вверх и упала куда-то на спину гигантской машине.

— Нет, моё! — Да япону мать твою итить, а! И эта туда же!

Взлетать Вьюга не стала, а просто аккуратно (это если можно так сказать) воткнула несколько ледяных копий в опору и, словно малая девчонка, попрыгала по ним к окнам кабины. Представляю себе, насколько обалдел экипаж от подобной бесцеремонности! Хотя-я, я так думаю, им компания Великой Волшебницы и шестихвостой лисы вместе могла только в страшных снах присниться. Это если ещё про меня не забыть.

А пока забыли, я несколькими ударами когтей срубил правый опорный сустав на ближайшей ноге и с чувством выполненного долга огляделся.

Опа! А это мы удачно зашли! Пока мы наскипидаренной блохой носились по базе, я как-то позабыл о нашей главной цели. Увлёкся, так сказать…

* * *

А дерево-то, оказывается, не обязательно одно на купол приходилось. Этот вот был большой, и в кроваво-красной луже росло, если можно про них такое слово сказать, несколько деревьев. Ежели по чесноку, то эти отродья древесного рода даже деревьями-то называть было противно. Перекрученные. Даже на беглый взгляд нездоровые. Да и плевать я, в общем-то, хотел на их здоровье… А вот на что совсем не плевать, так это на то, что на кажном гадском дереве-кровопийце по человеку было привязано.

Я рванулся к ним… и как в стену влетел. В прозрачную, словно стеклянную стену. Только стены-то не было. Защита какая? Я неторопливо прошёлся вдоль. Пару раз попробовал долбануть когтями. Не выходит каменный цветок. Н-да…

— Дай я! — О! Кажись, кончился гигантский шагоход. Вернее, кончили бедолагу. Не вынес дружеских объятий лисы и Вьюги. Ага. Эти кого угодно до цугундера доведут. Тем более вдвоём.

Лиса, в своём самом страшном внешнем облике подскочила к защите и полоснула по ней когтями. Вот всегда думал, что уж теперь-то мои когти — ого-го! А гляди ж ты, есть куда расти, ядрёна колупайка! Оно, могёт быть, в абсолютном значении размеров когтей у меня и поболе, но так и тушка у Айко меньше. А когти — мама моя! Это ж тихий ужас. Хотя почему тихий? Такое повстречается — орать будешь, как истеричка. Недолго, правда.

Пока я опять всякую чушь в голове гонял, Айко побилась о невидимый полог и с недовольным видом отошла.

— Подвиньтесь!

Вот что спесь мажеская-то с людьми делает! «Подвинуться» ей. А ничего, что это как в том детском анекдоте про рельсы — места вокруг вагон? Белая Вьюга подошла к щиту, возложила (я даже другого слова подобрать не могу, именно возложила) на невидимую стену руку. От ладони во все стороны побежали ледяные, кто бы сомневался, завитушки. Вот зимой на стёклах такие же. Только, судя по всему, эти самые завитушки не для рассматривания были. С тихим «Дзынь!» защита осыпалась.

— Я сейчас! — Айко метнулась к привязанным бедолагам. Притащила их. И даже лечилку в рот кажному влила! А потом «деревья» стремительно замёрзли. Ага.

— Будут живы! Давайте дальше! — Ну ещё бы, куда мы без авторитетного мнения Веры Палны-то?

— И куда? — Я сел на жопу. Действительно, куда? Остальные «деревья» ломать?

— Если ты забыл, мы ищем Катерину!

— От оно