КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

И второй раз дошло! А она-то хотела рядом с герцогом сесть! Я в этой ихней иерархии теперь даже её чутка повыше, а со мной села кто? Лиса! И эта ледяная дурнина восприняла всё так, словно её специально задели, что ли⁈

Айко, что характерно, поняла это куда быстрее меня, потому что откинулась на спинку стула и заливисто засмеялась, аж голову запрокинула.

— Ведите себя пристойно, барышня! — попыталась срезать её Белая Вьюга. — Я требую уважения. Я надеюсь, вы в состоянии понять, кто я такая?

Айко перестала смеяться и прямо на неё уставилась:

— Конечно, знаю. Ходят настойчивые слухи, что вас прочат в жёны моему отцу. — Она ехидно улыбнулась: — Надеюсь, вы не ждёте, что я буду навеличивать вас маменькой?

— А, так это она⁈ — сразу оживилась Хотару. — А можно я буду звать её бабушкой?

— И я! — радостно завопила Сэнго (забыв, что она — важная дама с кавалером). — Всегда хотела бабулю!

— Что за бред⁈ — теперь покраснела и Вьюга. И не просто так — пятнами пунцовыми пошла. — Это смехотворное предположение, и я настаиваю, чтобы при мне его не повторяли!

— Хорошо! — милостиво кивнула Айко. — В таком случае… Раз уж дело на то пошло, я хочу, чтоб вы тоже понимали, с кем имеете дело, — тон её вдруг стал очень жёстким, а глаза лисы — холодными: — Я дважды была замужем за императорами Японии. И дважды осталась вдовой. Согласно законам Российской империи, я являюсь вдовствующей императрицей. Можете обращаться ко мне «ваше императорское величество».

От этого заявления все за столом просто онемели, и только батюшка Гера гулко хохотнул:

— А не врёт! Вижу — не врёт!

Вера Павловна встала и бросила салфетку в пустую тарелку:

— Прикажите подать мне ужин в каюту! — и удалилась, цокая каблуками.

— Илюха, даже не думай! — предупреждающе поднял ладонь Петя.

— Чего не думай? — надулся я.

— Чего бы то ни было — лучше не думай. Вот прям воздержись. Ей с нами ещё работать.

— Да и ладно! — я хлопнул в ладоши, разгоняя дурацкие мысли и повернулся к Айко: — А что, ваше императорское величество, ещё курочки?

— Не откажусь! — весело засмеялась она.

— Так это что — серьёзно? — батя удивлённо покрутил головой. — А энти выдерги — они что ж? Принцессы?

— Вообще-то — да, — кивнула Айко. — Но лучше им об этом лишний раз не напоминать.

— Сместились мы, однако, — словно сам себе сказал отец Гермоген. — Кушайте, братие и сестры, я быстренько в окна гляну.

21. РАЗВЕДКА

РЫСКАЕМ НАД ПУСТЫНЕЙ

Но за окнами пока ничего необычного не происходило. Всё тот же унылый пейзаж, едва скрашенный всё более уменьшающимися пирамидами на горизонте. Никаких признаков иллюзий.

А я всё думал: из каких же соображений государь Андрей Фёдорович нам этакую свинью подложил? Чего хотел добиться? Или, что тоже может быть, этим полётом он решал вовсе не наши, а какие-то свои вопросы? То же перевоспитание строптивой светлейшей княжны, например? Как её Айко здорово по носу щёлкнула! Ан — не заносись!

Я решил, что лучше уж пойти да выспаться, чем без толку в темнеющие окна таращиться. Пошёл в каюту, смотрю — батя спит уже! Вот армейская привычка — спать в любом удобном месте буде представится время. Потому как может случиться так, что потом и двое суток не уснёшь.

Забрался я на верхнюю полку, думал тоже быстро провалюсь, а сам лежу, мысли всякие гоняю. Способности ещё эти дурацкие! Нет бы что годное привалило — так теперь за языком втройне следить придётся! Думал-думал так и эдак, пока батя с нижней полки не проворчал:

— Илюха! Хватит уже скрипеть, спи!

— Извини, бать. Сплю.

— М-м, — промычал он и снова засопел. И я начал как бы в сонный такой туман проваливаться. И из этого тумана мне соображение выскочило: а что бы госпоже Белой Вьюге не влюбиться да замуж не выйти, а? Только в кого-нибудь шибко подходящего, чтобы из России-матушки ни ногой, а служили бы они оба на благо нашего богоспасаемого отечества? Вот я молодец! Надо бы как-то вызнать — кто для неё подходящим считается? Может, у Сокола спросить?

На этом я окончательно успокоился и уснул.

* * *

Разбудили меня резкие голоса и топот в коридоре. Подскочил на полке, с непривычки чуть лбом в потолок каюты не треснулся — дирижбандель же, маленькое всё.

— Ты, сынок, главное спросонья не оборачивайся, — пробормотал снизу батя. — Неловко ить перед государем будет, коли ты тут всё разворотишь.

Неловко — это прям не то слово.

— Да я проснулся уже.

Я соскочил на пол при свете небольшого ильина огонька-светляка, заскочил в крошечную туалетную комнатку, бегом-бегом утренние дела справил, очищающую волну прогнал, пропустил в комнатку отца, теперь мундир… Вроде, долго пишется, а на всё по всё — две минуты. И бегом по коридору в офицерский салон. Не последние примчали, между прочим!

— Ну что⁈ — тревожно спросил влетевший следом за нами Витгенштейн.

— Вижу обширную искрящуюся зону на горизонте, — сосредоточенно сообщил отец Гермоген. — Не знаю, братие и сестры, то ли это, что мы намеревались найти, но в этой пустыне кто-то явно прячет нечто большое.

В салон влетела (в буквальном смысле) Айко и доложилась Ивану:

— Невидимость на дирижабль установлена. Срок действия — четыре часа, затем смена маноаккумулятора. Можно это делать и на полном ходу, но можем моргнуть. Так что желательно бы присесть в скрытое место, перезарядиться — и ещё четыре часа можно летать.

Ах ты ж, пень горелый! Я и забыл, что наши с «Кайдзю» артефакт невидимости сняли и за год успели сделать вполне рабочую его копию. Несколько копий! Теперь лисам не обязательно силы на маскировку борта тратить! Отличная новость, вообще-то, несмотря даже на то, что пока оператору этой установки требовался приличный магический уровень.

Инженеры клялись, что ещё годик — и они выдадут такой вариант, которым сможет управлять даже весьма слабый маг, а может даже и вовсе немаг — просто, по щелчку тумблеров, и маноаккумулятор можно будет спокойно переустанавливать без отключки всего прибора,