Слой Первый. Книга 3 - Poul ezh

что он был существом из Изнанки и даже не имел интерфейса, опираясь на другие способы усиления в этом мире. Видимо, теперь у него будет интерфейс и он станет полноценным обитателем Слоёв?

Бешеное трепыхание червя постепенно стихло, и он превратился в толстый канат, утратив всякое сходство с живым существом — теперь это была просто мощная энергетическая нить, тянущаяся от Эхо куда-то вглубь Колыбели.

Знать бы ещё, что за хренота там, в темноте, раскидывает свои щупальца и привязывает души людей к своему логову…

И ещё странность — я всё так же видел этот «канат». Он никуда не исчез, как я ожидал, после того как отпустил его.

Сердце бешено колотилось, и я попытался успокоиться, обдумывая все произошедшее. И то, как я буду объяснять Себии, почему именно Эхо стал шаманом…

На всякий случай я протянул руку и проверил дышит ли Эхо, но все было хорошо — гоблин спокойно спал, даже не догадываясь о своей участи.

— Надеюсь, ты не будешь на меня очень злиться… — тихо проговорил я и… неожиданно понял, что это правильное решение, словно кто-то только этого от меня и ждал, толчка в нужную сторону. — Так было надо, получается?

Вопрос был в пустоту и никому не адресован, но со стороны Колыбели подул легкий ветерок, будто согласие и я окончательно понял, что решение было правильным. Таким, которое от меня ожидал обладатель этих щупалец, кто бы он не был.

И как минимум теперь у Эхо была своя роль в новом поселении, и многое теперь от него зависело. Да, Себия будет в ярости. Да, придётся что-то придумать, чтобы объяснить, как это произошло. Но решение было правильным и с моей точки зрения, не смотря на этого монстра, что таился внутри Колыбели — если бы шаманом стала Лиза, всё было бы куда хуже.

Я накачал Нексус до упора и почувствовал себя немного увереннее — будто эта энергия могла мне помочь. Пользовался я ею всё равно как попало, и, увидь мои манипуляции Падшие, наверняка умерли бы со смеху. Но полный магический резерв был хотя бы психологическим фактором — последним шансом в случае опасности. Главное — тратить его осторожно: рядом не враги, а близкие мне люди.

На остатках адреналина, чувствуя себя в безопасности, я сделал самое глупое, что мог в этой ситуации: потянулся вниманием вдоль энергетического каната, всё ещё пульсирующего в груди Эхо…

Это напоминало использование Чувства Пути — я ощущал, что могу провалиться дальше и увидеть обладателя этих щупалец. Но хозяину явно не понравился мой интерес, он словно сказал мне, ты сделал, теперь уходи. Что-то шевельнулось внутри Колыбели, словно перевернулся на другой бок спящий колосс, раздражённый гудящей под ухом мушкой.

А потом меня накрыл мощнейший ментальный удар. Последнее, что я почувствовал, — горячий поток крови, вырывающийся из носа и ушей, после чего я просто провалился в темноту.

Глава 16

В бреду до меня долетали странные звуки. То ли трубы Иерихона, гулко возвещающие о случившемся непоправимом, то ли грохот обрушивающихся скал. Земля тряслась, а лицо будто обжигало чем-то едким. Моё лицо? Лицо?.. Кожа?

Схватившись за эту мысль, я начал медленно выплывать из вязкой глубины небытия. Сознание, скрипя и буксуя, вылезло наружу, и я открыл глаза ровно в тот момент, чтобы услышать гулкую возню рядом. Приглушённые голоса парней, резкая ругань Себии… и злые, почти рычащие слова Лизы:

— Ещё раз его тронешь — так распишу, мало не покажется. Поняла?

— О! Смотрите! — воскликнул довольный Мар. — Наш герой очнулся! Вот что за жизнь пошла — только приперся, а за него уже бабы насмерть дерутся!

— Что происходит? — прохрипел я, пытаясь подняться и перевести себя хотя бы в сидячее положение. Глаза слиплись от засохшей крови, пришлось их буквально отлеплять. — Вы что, совсем тут с ума посходили?

— Ещё слово, Мар, и…

— Себия, господин мэр! — Мар вскинул руки, прикидываясь невинным. — Да я сама тишь да благодать, о великая… Кара! Меня-то за что⁈ Их херачь!

— Ехидничать хватит! — рявкнула Кара и замахнулась на него, но Мар поймал её за запястье и теперь смотрел на свою девушку так, словно впервые её видел.

— Да что вообще происходит⁈ — уже громче гаркнул я, привлекая внимание всех собравшихся.

Лиза тем временем молча села рядом, намочила тряпку и осторожно принялась протирать мне лицо, оттирая корки засохшей крови. Запах железа ударил в нос, и я понял, что крови было немало.

— Что случилось, милая? — спросил я, стараясь не морщиться от холодной ткани.

— Проснулась, когда Себия тебе по морде влепила, — спокойно ответила Лиза, словно речь шла о какой-то бытовой мелочи. — Сначала не поняла, что происходит. А потом уже поздно было… ну, поцапались немного.

Она говорила так ровно, что царапины на её лице и всклокоченные волосы смотрелись почти нелепо — как будто это обычное утро, просто слегка шумное.

— Ещё даже дня с основания нового города не прошло, а вы тут уже успели пересраться, — отстранив руку Лизы, я вытерся полотенцем сам и поднялся, оглядывая собравшихся. Голова неприятно закружилась, ноги на миг дрогнули, но я всё-таки удержался и не шлёпнулся позорно обратно. — Вопрос повторить?

— А хочешь сказать, что ты ещё не понял? — Себия, тоже изрядно помятая, наконец вырвалась из рук Дианы и Рика. С виду она выглядела почти спокойной, но злость кипела в ней так сильно, что казалось — вот-вот начнёт топать ногой, как строгая училка, и орать на весь класс. Однако говорила она сдержанно, каждое слово выдавалось через силу.

— Ты должен был стать шаманом. Ты нарушил наш договор и считаешь это нормальным?

— С чего вдруг нару… — слова застряли, потому что воспоминания ночи, затерявшиеся в бардаке последних минут, вдруг прорвали блокаду и хлынули в сознание. Я резко развернулся и бросился к лежащему неподалёку Эхо, которого не разбудили ни крики, ни драка. — Эхо! Эхо! Живой?

Эхо был жив. Спал спокойно, лишь иногда дёргаясь от моих прикосновений и в такт пульсирующей в его груди толстой нити.

Чёрт… Я очень надеялся, что на него не перешла та же дрянь из Разлома. Потому что выглядело это пугающе похоже.

Было стойкое ощущение, что нить тянет его куда-то за собой. Не физически — в ней не было ни капли материи, — но она дёргала его изнутри, заставляя тело вздрагивать, как от рваного сна.

И тут меня накрыло чёткое, чужое, но бесспорное знание, будто пришедшее волной извне, транслируемой этой самой «нитью»: Эхо умрёт, если его