Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

намеревались убить. А ведь некто сбросил его в котлован на погибель. И это не вэйскадровцы. Полина подтвердила, да и у них кишка тонка. Тогда кто? Руководство пожелало освободиться от опасного элемента? Вряд ли. Тогда напрашивается единственно верный ответ: шуйский шпион дал о себе знать. Вемовей так или иначе угрожает его спокойствию. А ведь ловко гад воспользовался случаем, и себя не показал, и смерть лишака, случись она, общественностью воспринялась бы как случайность. Решили бы, что к утру несчастный отошел от паралича, да сам закатился по глупости в котлован лепухов. «Семерке» бы одной влетело. Если Вемовей ранее и сомневался, стоит ли ввязываться в авантюру поиска шпиона, пусть, мол, местные следаки почешутся, то теперь из принципа постарается найти и вытащить на свет шуйскую тварь.

Быстро посетив купальню и полностью приведя себя в порядок, Вемовей отправился в каптерку старика.

– Осип Потапович, мое почтение. Очень нужна твоя помощь. Если есть доступ к архиву у твоей сестры, мне нужна выписка из служебных поступлений за тридцатый год. Конкретно интересует, кто из ныне работающих учителей поступил на службу.

– Приходите вечерком, все будет, барин.

И старик не обманул. Уже до ужина Вем имел на руках выписку с тремя заполненными графами, в них стояли имена кандидатов в шпионы:

Ярина Небеловна Мухина

Таир Ибрагимович Грахов

Иннокентий Лукич Виницкий

С мрачной решимостью Вем щелкнул пальцами, как это делал всегда, когда он принимал важное решение и оставался доволен им. Помнится, для того, чтобы сбежать из плена, он создал вэйпрослушки. Их мощи наклада хватало всего на полчаса. Сейчас он готов составить новые схемы. Вем попросил у старика перо и бумагу и быстро написал список необходимых книг. Поводок немного подождет. С завтрашнего дня его цель – улучшенные прослушки.

* * *

У вэйскадровцев есть традиция, они ходят в баню полным составом. Считалось, как совместный полет, так и хлестание вениками разных частей тела сослуживцев весьма сплачивают боевую ячейку. В тот же вечер капитан седьмой вэйскадры Илья Мостовцев и его пять подчиненных устроились на банных полках, обливаясь целебным потом. Раздраженное жужжание от окна услышали не сразу, шапки войлочные тому не способствовали. Но разозленный осиный рой, который облепил раму, надумал полетать. И уж тогда…

Вопли огласили все военное училище. И прохожие были чрезвычайно удивлены, заметив вылетающих из бани голых парней. Бедолаги размахивали руками, не особо стараясь прикрыть срамные места. Смеху было! А потом и рассказов, и пересказов не счесть. Смело можно сказать, что «обнаженная вэйскадра» вошла в летопись сего училища.

Никто тогда не заметил белку на сосне, ее «кви-кви-кви» было так похоже на заливистый смех. Одной лапкой она держала кристалл записи, снимая все действо на агатит, второй хлопала себя по мохнатому боку в порыве веселья. Когда же пьеса подошла к концу и все разошлись, грызун спрыгнул вниз, разом обернувшись в человека. Когда оборотень показывал своему знакомому запись, ночь уже вступила в свои права.

– Давай на всеобщий просмотр отправлю? Пусть горят в пламени стыда вечность! – предложил затейник.

Ответом ему стало короткое:

– Не стоит, дай-ка сюда.

* * *

– Это Ранев! Вот руку даю на отсечение, это все он подстроил! Борзый ноль! Клоп бездарный! – ярился Борис Ассаев на другой день в штабе седьмой вэйскадры, размахивая впустую пудовыми кулаками. – Я его в баранку согну!

– Лишак тут ни при чем, он был в этот момент в небе, летал на драконе. Это подтверждают куча свидетелей, – заступился Илья. – И какого вы к нему снова цепляетесь?

– Тогда кто? Убью заразу!

– Следов нет, кто-то очень осторожно сработал, – хмыкнул Елисей. – И поздравляю, ребята, мы, похоже, переплюнули даже новость об Открытии ежегодных соревнований. Только ленивый не судачит о нашем подвиге.

Ассаев снова выругался.

– Если матушка узнает, огорчится. Срам же, – Коля Олейников вздохнул.

– А по мне, так что тут такого, ну увидели мой голый арьергард, так барышни теперь пуще прежнего глазки строят. Правду говорю, сами вскоре убедитесь, – довольный Яша Бондарь продолжал натирать до блеска скип.

Лишь безмятежный Анатолий Тынин не участвовал в общей беседе, вэйскадровец задремал, сидя на стуле в углу, повесив голову на грудь.

* * *

Полина ждала очередную процедуру с Вемовеем Раневым в боевом настрое. Она приготовила целую речь, чтобы этот нахал понял, что она не позволит всяким насмешникам дурить себе голову! Но когда лишак явился, то неожиданно растеряла пыл. Стояла, как немая, посреди кабинета и с укором смотрела, как он приближается, встает напротив, в упор смотрит пронзительно-черными как его душа глазищами.

– Я подлец, все верно, – наконец произнес он без пространного вступления. – Вы спасли меня, я же безобразно протянул руки. Каюсь, душеспас, и прошу прощения.

Полина кивнула, как ей показалось, достойно и важно. Как-никак она обиженная сторона.

– Хотя не стану клясться, что такого больше не повторится, – как ни в чем не бывало продолжил он.

Полина внезапно раскашлялась. Пациенту даже пришлось споро дотянуться до стола с графином и подать ей стакан воды.

– Что? – просипела она, когда кашель унялся.

Этот лишак ее с ума сведет раньше, чем она его вылечит.

В его глазах вдруг проявился озорной блеск, какой раньше она не замечала. Учитывая, что все брюнет произносил со своим любимым выражением лица – то бишь с ледяным спокойствием каменного истукана, смотрелось это неожиданно занятно. В одно мгновение ужасно захотелось снять заслон, а еще посмотреть на цветочек в эмокарте. Но порыв был прихлопнут в зачатке рациональным мысленным «Не смей!». И дар послушно показал лишь участки тьмы.

– Не бойтесь. Я не стану на вас всякий раз набрасываться, – продолжил вещать пришедший с повинной. – Против вашей воли никогда. Только если вы сами…

Нет, он это серьезно?!

Полина вновь чуть не поперхнулась, теперь уже от желания высказаться. Но первым делом дотянулась до папки с бумагами и шлепнула ею парня по плечу – по макушке не достала, высок, ехидна.

– Никогда! – фыркнула она. – Слышите, Ранев, никогда больше не повторится то… что вы устроили!

Он не удивился гневной вспышке с ее стороны, только приподнял смоляную бровь:

– Если так, то вам больше нечего опасаться, – теперь он смотрел на нее серьезно, словно только сейчас сказал то, что на самом деле хотел.

Полина вмиг остыла. Она поняла его. Да ведь он действительно извинялся и просто был откровенен. По-своему. Что этот парень отличается от обычных людей, она и так знала. Что ж, она принимает его условие и даже рада, что все выяснили. А тот поцелуй пусть останется досадным недоразумением. Забудем.