Регрессор №15 (Условный финал) - Максим Арх

давал уточнения на словах цеху реквизита, какой именно должен быть собственно реквизит, цеху компьютерной визуализации, какая именно должна быть эта самая визуализация, гримёрам, какой должен быть грим и так всем цехам и их начальникам, которые были подтянуты к производству двух перспективных проектов.

И если с подготовкой к фильму про робота-убийцу всё шло более-менее спокойно, потому что полученное техническое задание по декорациям только-только начало реализовываться, то вот с картиной про вампира-неубийцу был самый настоящий аврал. С актёрами всё было нормально — им дали текст, и они его учили. С костюмами тоже особо заморочек не было. В связи с тем, что действие фильма будет происходить в 1978 году, вся одежда должна была соответствовать той, которую люди носят и сейчас. Но вот с реквизитом и строительством декораций — это было дело непростое и не такое скорое, как хотелось бы.

Я листал страницы, смотрел на наброски карандашом и акварелью и думал: что именно мы можем построить в Москве, а потом отправить по железной дороге в Тобольск, а что строить вовсе не нужно, ибо это есть на месте? Город там старинный, и кое-что в нём и в окрестностях и так будет в избытке. Это и тайга, и снег, и дома. Но для запланированного мной фильма требовалось нечто большее, чем просто настоящие улицы.

«Прежде всего — дом семьи Петровых, — размышлял я, накидывая набросок будущего логова вампиров-вегетарианцев. — Его нельзя снимать где-то в готовом виде. Нужен особенный дом — большой, строгий, с тёмными окнами, с внутренними помещениями, в которых царила бы атмосфера тайны. В Сибири, разумеется, сохранились и есть обычные дома: деревянные, простые, с маленькими окнами. Но мне нужен фасад с необычным силуэтом, который сразу бы выделял семью Петровых на фоне обычного города».

Начальник цеха декораций, посовещавшись с художниками, предложил собрать в Москве несколько крупных модулей — стены из каркаса, обшитого фанерой, после чего обработать их под тёмный кирпич и камень. Обосновывал он это тем, что тут в избытке есть мастерские, специалисты, стройматериалы и краски. После обдумывания был изображён чертёж будущего строения и продуман с конструкторской точки зрения. По новой задумке дом должен был быть смоделирован так, чтобы мы его могли тут построить, затем аккуратно разобрать, погрузить в товарные вагоны и уже собрать его там на месте.

Как только проект был сделан и утверждён, он тотчас же отправился в строительный цех. А я занялся вопросом институтских интерьеров.

К этому моменту уже знал, высшие учебные заведения в городе Тобольск были. Но они, как и почти все подобные заведения в нашей стране, пока не имели того выразительного вида, что я хотел бы видеть в объектив кинокамеры. Мне нужен был длинный коридор с огромными окнами, где свет падал бы полосами, создавая ощущение чужого пространства. Для этого художники должны будут построить набор перегородок, оконных рам и полов из дощатых щитов. Они тоже должны будут быть легко монтируемы и демонтируемы. На месте мы соединим эти элементы с настоящими классами и коридорами в Тобольске и тем самым добьёмся нужного кадра.

Особенно я заострял внимание на зале для танцев, где должна была происходить важная сцена. Там должны были быть зеркальные стены, мягкий свет и высокие колонны. Весь этот интерьер нам предстояло тоже построить здесь.

Думал я и о заброшенном цехе, где по задумке должна будет происходить финальная схватка. Сейчас был конец семидесятых, а не девяностых, а потому разгромленных и убитых в хлам заводов и фабрик в стране попросту не было — всё крутилось, всё работало. И хотя для страны и проживающих в ней людей отсутствие повсеместной разрухи было хорошо, конкретно для съёмок данной картины — не очень. Поэтому предстоял серьёзный поиск подходящего места, если в Тобольске подобного не найдётся. К тому же, прекрасно понимая, что какую-нибудь фабрику или завод мы всё же найдём, я понимал и то, что никто настоящее оборудование в цехах нам бы громить не разрешит. Следовательно, мы должны будем построить фальш-станки из дерева и жести, после чего покрасить их так, чтобы они выглядели настоящими. Эти конструкции мы тоже решили производить в Москве.

Кроме размышлений и постановки задач по поводу больших и эпических сцен, не забывал и о менее масштабных, но не менее значимых. Просматривая свои эскизы для комнаты Беллы, пришёл к выводу, что имеет смысл не искать что-то подобное, а полностью построить декорации с нуля. Простая девичья комната с книжной полкой, столом у окна, занавесками. Вроде бы такую комнату можно найти и снять и на месте, но мне хотелось, чтобы она была «нейтральной», собранной из деталей, которые можно было расставить в павильоне. Так мы добились бы ощущения уюта и одновременно универсальности.

Отдельной головной болью был макет окна с видом на тайгу. В реальности снять все сцены у настоящего окна было бы хоть и можно, но сложно: свет бы постоянно менялся, и, вполне вероятно, в период съёмок за окном могла быть непогода. Мне же хотелось, чтобы зритель чувствовал, как за окном у Беллы вечно дремлет лес. Для этого необходимо было изготовить специальную раму-фальшокно с подсветкой и задником, нарисованным художниками: ели, снег и розовое небо на закате.

И, наконец, не забывал я и про казалось бы самый обычный реквизит: кровати, постельное бельё, стулья, светильники, книги и т.д., и т.п. Да что там говорить, с собой нужно было взять буквально всё, включая шторы и посуду, чтобы потом не носиться по всей Сибири в поисках каких-нибудь тарелок или чайного сервиза. А ведь именно такие мелочи в кадре создают его достоверность.

Когда я закончил список, стало кристально ясно — мы отправим в Тобольск целый эшелон и может быть даже и не один! Ведь декораций, реквизита, мебели, световых приборов, одежды, посуды и ещё много-много всего было просто немеряно. Я представил, сколько проблем будет связано с этим, и присвистнул. Мало того, что большую часть этого ещё нужно было создать, мало того, что надо было после создание всё аккуратно погрузить, доставить и, разгрузив заново собрать, так ещё и не забыть бы ничего, ведь путь от Москвы до Тобольска не близок, а лишнего времени у нас, как всегда, не было.

После утверждения моих наработок в горком Тобольска ушла телефонограмма из Совета министров СССР, которую лично подписал председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Согласно этому распоряжению местная администрация должна была подыскать и выделить под съёмки на один месяц не