Регрессор №15 (Условный финал) - Максим Арх

— Ага.

— Вот и хорошо. Минкульт уже получил распоряжения, так что это не только указание для вашей группы, — решил поделиться информацией Секретарь ЦК. — Что же касается идеи с фильмом для Марты Вебер, а точнее, для Марты Васиной, то утверждаю её. Жди указаний от своего начальства.

— Большое спасибо, Михаил Андреевич, — поблагодарил я гудки в трубке.

Что ж, вопрос был сдвинут с мёртвой точки, и это не могло не радовать. Причём удалось сделать это довольно легко, всего лишь надавил на нужные точки, в наглую использовав родословную Марты. И вуа ля — механизм запущен.

«Теперь остаётся только ждать…»

Взял в руки написанный сценарий и собрался было его перечитать, но тут зазвонил телефон.

— Алло! У аппарата!

— Васин, ты чего творишь? — раздался встревоженный голос Мячикова. — Зачем людей беспокоишь? Мы этот вопрос разве сами не можем решить⁈

Я не стал говорить бывшему тестю, что давно завербован кучей людей и работаю в интересах сразу всех сильных Советского Союза, а просто намекнул, что не только товарищ Суслов, но и товарищи из МИД СССР, в том числе товарищ Громыко, очень обеспокоены судьбой немецкой девушки.

— Опасаются, что она может уехать в ФРГ и меня с собой забрать, — привёл я железный аргумент, который выдумал пару секунд назад.

— Никуда вас никто не отпустит! И думать забудь! Тут будете жить! — тут же заверещали в трубке. — Что же касается фильма для неё, то руководство киностудии, конечно же, даёт добро. Пиши сценарий.

— Я его уже написал.

— Вот как? Хорошо! Давай тогда после обеда я приеду на работу и обсудим, — тяжело дыша, сказал Мячиков и тут встревожился. — Или это тоже срочно и надо прямо сейчас? Я только приехал на дачу и раньше вернуться не успею!

— Да нет, до обеда подождёт, — хмыкнул я и тут же, вспомнив, крикнул: — Стойте! Он до завтра подождёт — сегодня ж выходной — воскресенье. Поэтому давайте отложим обсуждение на понедельник, это не настолько срочно.

— Ты уверен? Просто товарищ Суслов сказал, что дело не терпит отлагательств.

— День-другой потерпит. Уверен на все сто.

— Вот и хорошо. Значит, договорились, — облегчённо выдохнули на том конце провода, после чего произнесли: — И, Васин, ты, давай, заканчивай беспокоить руководителей страны. Что нужно, говори мне. Я всё сделаю! А понапрасну не трогай их. Ни к чему это…

— Без проблем — не буду, — пообещал я и, повесив трубку, занялся редактированием написанного сценария.

Ну, а вторую половину дня, как и было ранее запланировано, я провёл вместе со своей семьёй. Я, мама, Марта и маленький Вася сидели в большой комнате нашей квартиры, рассказывали друг другу разные истории, смеялись, агукали, и всё у нас было очень хорошо! Мы были счастливы и рады тому, что можем быть все вместе.

Остановись, мгновение…

Глава 18

Киностудия в сумерках

После плотного завтрака, который, согласно той древней мудрости, съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу, помчался на «Мелодию». Я посчитал, что для более успешной демонстрации мне нужно было записать пару песен в виде саундтрека.

На музыкальной студии для меня всегда горел зелёный свет, и руководство без проблем выделило мне комнату записи.

Все три композиции были записаны и сведены менее чем за два часа. Полученный результат меня вполне удовлетворил, особенно если учесть, что это была демозапись. Пожав руку звукорежиссеру и, выделив ему в виде небольшой премии за помощь с полученным материалом двадцать пять рублей, двинул на киностудию.

Как это уже стало принято, в зале совещаний за длинным столом собрались все начальники цехов, участвующие в создании моих фильмов.

Поприветствовав собравшихся, присел и покосился на директора киностудии и его зама. Пришло понимание, что каждое моё слово должно сегодня звучать более чем убедительно. У нас не Голливуд, где всё решали кассовые сборы. Здесь нужно было объяснить, а особенно тщательно это сделать руководству киностудии, зачем именно советскому зрителю нужен этот фильм. Конечно, приказ свыше никто обсуждать не будет, а будут просто исполнять. Но чтобы делать это они захотели не по приказу, а от души, необходимо было заинтересовать всех не только сюжетом, но и открывающимися перспективами.

Собрался с мыслями и откашлялся.

— Товарищи, — произнёс я, — перед нами партия и правительство поставили нетривиальную задачу создать историю, которая внешне похожа на сказку. И это у нас обязательно получится! В основе разработанного и написанного мной сценария лежит вечная тема: борьба человека со своим внутренним чудовищем, осознанный выбор между любовью и разрушением. Это, товарищи, как раз то, что и нужно сейчас массовому зрителю!

Я сделал паузу и достал из папки толстую тетрадь со сценарием. Листы были старательно исписаны моим почерком — местами торопливым, местами аккуратным, а местами даже напечатаны на машинке.

— Фильм будет называться «Сумерки».

Я видел, как кое-кто из членов совета приподнял брови: мол, не слишком ли просто и обыденно. Но я сразу добавил:

— Сумерки здесь — не столько природное явление, сколько нечто иное. Это символ. Символ перехода между светом и тьмой, между человеческим и нечеловеческим, между будущим и прошлым.

И я начал излагать сюжет.

В небольшой сибирский городок, затерянный среди бескрайних лесов и бесконечных зим, приезжает девушка по имени Изабелла, но все вокруг называют её просто Белла. Её отец, инженер-строитель, был командирован сюда на один из промышленных объектов много лет назад, тут и остался жить. Белла же, уставшая от шумного большого города, приезжала к нему, чтобы провести зиму и весну в тишине Сибири, но однажды решила переехать к отцу навсегда.

Я рассказал, как она шагает по узким деревянным тротуарам, как чувствует на себе любопытные взгляды местных. Она заранее подала документы о переводе из Москвы, и её зачислили в местный университет на первый курс. Там Белла впервые заметила семью Петровых — странных, молчаливых и красивых до нереальности. Они держались особняком, приходили и уходили вместе, словно связанные какой-то тайной.

Из них особенно выделялся один — Эдик Петров. В нём Белла чувствует что-то одновременно пугающее и притягательное для себя. Высокий, бледный, с глазами, которые будто отражают холодный блеск сибирских звёзд. Он никогда не посещал университетскую столовую или буфет, редко разговаривал, но всякий раз, когда