Последний шанс - Полина Ром

Снова дразнить охотника Татьяна не стала, просто кивнула, показывая, что не сердится.

– Якоб, я понимаю, что ты знаешь гораздо больше меня о том, как сделать всё правильно.

Мужик молчал, но слушал внимательно. Татьяна продолжала:

– Подскажи, кто из вас способен грамотно командовать остальными, так, чтобы не было обид, но работа была сделана?

– Как пожелаете, госпожа. Можно Люка старшим поставить или Харви… А ежли прикажете – так я и сам справлюсь.

– Пойдём к огню, Якоб.

У костра Татьяна внимательно рассмотрела рассевшихся мужчин. Кто-то пристроился к столу, сидя на тех самых пеньках, двое устроились на толстом бревне, похоже, заменяющем здесь скамейку и уложенном рядом с костром, один, подстелив свёрнутый плащ, уселся прямо у куста, опираясь на ветки спиной.

– Я назначаю Якоба страшим. Он скажет каждому из вас, чем заниматься. А я и госпожа Люба – мы будем готовить еду, как только вы разведёте костёр в нужном смете. Всем понятно?

Не дожидаясь ответа, Татьяна развернулась и повела Любу туда, где им предстояло ждать.

***

Через пару часов место, которое выбрал Якоб, уже было похоже на лагерь. Близко друг от друга выстроились четыре здоровых палатки, разделённые только рельефом местности: порослью кустов между двумя из них и большим валуном, отделяющим третье убежище. Сами палатки оказались изготовлены из некоего подобия брезента, пропитанного чем-то непонятным: палец слегка скользил по шероховатой ткани, а если сильно нажать – оставалось ощущение жира на коже.

Палатки оказались огромные, но достаточно низкие. Стоять в полный рост можно было только по центру. Для того, чтобы потолок не провисал, в специальные деревянные крестовины были вставлены толстые шесты высотой метра два с половиной. На каждую палатку потребовалось четыре таких шеста. Зато от центральной линии, от этих самых шестов, налево и направо можно было уложить по десять человек в каждую сторону. Да, тесновато, но это всё только на первое время.

Понятно, что всем чужакам места не хватит, но за сегодня всех перевезти и не успеют. А завтра герцог обещал отправить обоз. К вечеру, чтобы не слишком привлекать внимание горожан.

Татьяна только надеялась, что вместе с инструментами догадаются взять и спальники. Палатки с аварийных шлюпок, к сожалению, придётся бросить там, на месте: застывшая и затвердевшая внутри двойных стенок пена не позволит свернуть их.

На огне в огромном котле закипала вода. Этот костёр уже не стали прятать между камней.

– Ночью, госпожа Татьяна, на огонь разве что свой брат охотник выйдет. А уж с ним, случись что, поладить мы сумеем. Да и совсем без охраны оставаться негоже, потому я в обход Ари и Мику отправил. Они уже в возрасте, тяжести таскать им не больно-то с руки, зато опыта у них поболе, чем у любого из нас.

Татьяна слегка удивилась: среди людей, охранявших шлюпку, она не видела никого старше пятидесяти.

– В возрасте – это сколько им лет?

– Кто ж знает, госпожа? – удивился вопросу Якоб. – Никогда я о таком даже не спрашивал, но думаю, что Ари так и все пятьдесят уже есть.

Татьяна с Любой переглянулись, но промолчали. Вырисовывалась ещё одна проблема, которая не позволит им жить среди местных: искусственные тела, куда было переписано их сознание, проживут около двухсот лет. Так утверждал Платон. И, собственно, стареть тела будут значительно медленнее, чем стареют местные. Конечно, всё это обнаружится не в первый год, но тем не менее об этом тоже стоит напомнить своим, когда придётся решать вопросы с поселением. Почему-то Татьяна была уверена, что не многие захотят поселиться в герцогском городе

Любе было очень тяжело смотреть на то, как один из охотников рубит мясо для котла. Так что её Татьяна отправила промыть крупу. Сама же Таня, пусть и в далёком детстве, каждое лето жила в деревне у бабушки и не раз видела, как ощипывают птицу или разделывают свинью. Пусть зрелище и не слишком аппетитное, но и не на столько шокирующее, чтобы упасть в обморок.

К тому моменту, когда сверху раздался знакомый лёгкий гул идущей на посадку шлюпки, всё, что можно было сделать, было сделано. Котёл с готовой кашей стоит сбоку от огня, чтобы еда не остыла; составленные стопкой миски ожидают едоков; палатки установлены. Чуть в стороне натянут между стволами деревьев полог: он защитит вещи чужаков от дождя. Метрах в тридцати от временного лагеря была вырыта за кустами туалетная яма, а путь к ней помечен кусочками слабо светящегося в темноте мха, собранного одним из охотников.

Глава 44

Полностью перевозка колонистов закончилась только к следующему полудню. Вымотанный Костя, перед тем как рухнуть спать, с сожалением в голосе сообщил:

-- Столько добра там осталось… Сама понимаешь, палатки по одно штуке перевозить – дурная затея. Да и не втиснуть их будет в люк.

-- Бог с ними, с палатками, – отмахнулась Татьяна, накладывая ему добавки. – Ты лучше скажи, со второй шлюпкой что?

-- Теоретически – когда-нибудь сможет отремонтировать. А практически… – он устало пожал плечами. – Я, на всякий случай, попросил Сирин установить на той шлюпке систему опознавания. Мало ли, что со мной может случиться. Открыть её сможет почти десяток из наших. Надеюсь, я не ошибся, выбирая людей.

-- А туземцы?

-- Дикие? А что они смогут сделать? Копьём потыкать? – несмотря на утомленный вид Костя пренебрежительно фыркнул, как огромный кот. – Даже если они обложат шлюпку дровами и подожгут… Сирин говорит, что для неё это не опасно. А по-настоящему высокую температуру получить они не смогут – у них даже кузниц нет. Понимаешь? Они не работают с металлами, а получают все на обмен. Шкуры отдают выделанные, обувь кожаную шьют хорошую, ну и всякое по мелочи…

Задумчиво доскрёбав кашу, он некоторое время тупо смотрел на пустую тарелку, пока Татьяна не пихнула его в бок:

-- Всё, хватит… Вставай и пойдём спать…

***

Пока Костя и последняя партия колонистов отсыпалась, Татьяна устроила перепись населения. На захваченных из города грубоватых листах она составляла список, сразу деля людей на группы.

Андрей Порох – врач общего профиля.

Марина Игнатова