Подкидыш - Алекс Войтенко

найдет. А я, тот еще кабан. Отпуск между тем подошел к концу, и разгуливать по подземельям стало просто некогда. Конечно можно было спуститься в любой момент, но за пару дней выходных, вряд ли бы я отыскал хоть, что-то интересное, а вот опоздать на службу, риск был и немалый. А при моей службе, лучше не опаздывать.

Так и вышло, что новогодние праздники, я провел на службе. А, почему нет, самый можно сказать молодой, вот и впихнули меня в праздничный караул. Впрочем, я не в обиде. Друзьями обзавестись, еще не успел, а чем сидеть у телевизора в одиночку, уж лучше в карауле. Хоть и без новогоднего шампанского, но зато в компании, все веселее. Посидели, подняли по кружке чая, поиграли в подкидного дурачка, посмотрели «Огонек» и улеглись спать. Новогодняя ночь, обошлась без эксцессов, и это радовало, хоть выспались спокойно. Правда едва успели сдать смену, и даже еще не вышли из ворот пожарной части. Как наши сменщики отправились на тушение пожара и как я потом узнал, почти сутки были на ногах, как прорвало, только вернешься, опять тревога — возгорание. Праздник, ничего не поделаешь, по пьяному делу только костры и разжигать, или фейерверки запускать.

По графику, мой отпуск, должен был состояться, только в октябре. Опять те же проблемы.

— Ты молодой, к тому же работаешь, без году неделя, подменных водителей почти и нет считай, так что терпи. А, вот на следующий год, уже будет полегче!

Интересно, кому будет полегче и чем? Если опять будут выдвигать такие же причины, пошлю всех лесом и уволюсь на хрен. Конечно работа в пожарной охране выгодная, свободного времени много, но пока молодой без семьи, хочется и для себя пожить, например, съездить куда-то отдохнуть. Ладно этот раз, тем более, что на этот год у меня запланирован поход в подземелья. А там по большому счету разницы нет, хоть зимой, хоть летом, температура одинаковая. Поэтому, я особенно и не возникал, но запомнил, и если к следующему году будет такая же катавасия, то проще уволиться. Тем более, как оказалось, можно устроиться еще даже лучше, чем сейчас.

Например, на том же ЦБК, то есть Калининградский целлюлозно-бумажный комбинат, вполне реально воткнуться в ту же ведомственную пожарную охрану. Имея опыт работы в Военизированной пожарной части, берут с руками и ногами, только в путь. Там вечный некомплект, а все потому, что зарплата, еще меньше чем здесь. 9 декабря 1971 года Верховный Совет РСФСР принял Кодекс, в котором закреплялась норма — сумма рабочего времени не могла превышать 41 час в неделю. В 1977 году Конституция СССР закрепила эту норму. Исходя из нее в месяц выходило сто шестьдесят четыре часа, у меня же выходит от двухсот сорока часов в месяц. Переработка, как бы обусловлена тем, что я служу Военизированной охране, и за это мне предоставляются некие льготы. Например, ежегодный отпуск — тридцать календарных дней не считая дороги, вместо двадцати одного на обычном предприятии. Там еще поликлиника, ведомственная больница и еще кое-какие плюсы, которые, как бы компенсируют эту переработку.

А вот в ведомственной пожарной охране, ничего этого нет. Вернее, все это есть, но на общих основаниях. Да отпуск поменьше, дорога не оплачивается, путевки согласно очереди. И даже зарплата существенно ниже, если здесь с учетом трех лычек на погонах, у меня выходит где-то порядка ста пятидесяти рублей в месяц, на ЦБК, максимум сто двадцать, но вместо десяти суток, работать придется всего восемь. С графиком сутки через трое. Тут разумеется тоже есть небольшая переработка, но и работа все же полегче, хотя бы тем, что пожарная часть обслуживает только вверенное предприятие, и не выезжает по городским вызовам. В то время, как городские пожарные части, всегда приезжают на комбинат при любом возгорании. Фактически заводская пожарная охрана, является вспомогательной. То есть в ее обязанность входит профилактика, и начальный этап, до прибытия основного состава. Впрочем, все это дело будущего, пока остаюсь там же где и был, но и не стану отказываться от более теплого местечка. Тем более, деньги у меня есть, и зарплата, как таковая, не особенно заботит.

В начале мая в Калининград, наведались киношники. По слухам, собираются снимать какой-то фильм или про войну, разведчиков, или что-то похожее. Хотя по некоторым эпизодам, на военное время это не очень смахивает. Откуда я это знаю, так ведь с их приездом, прибавилось работы пожарным. Наш район считается самым безопасным в городе, то есть пожары здесь хоть и происходят, но гораздо реже, чем где-то еще. Поэтому с некоторых пор, одна машина из нашего депо, постоянно дежурит на съемках. Мало ли, вдруг решат взорвать или поджечь, что-то по сценарию, вот и приходится дежурить неподалеку. С одной стороны, конечно немного суматошно, так сидел бы в депо с книжкой, или у телевизора. С другой стороны, даже интересно, как все это происходит.

Обычно ставили машину, где-то в сторонке, чтобы быть неподалеку и на страже, и устраивались кто где, не особенно маяча на глазах, и в тоже время, внимательно наблюдая за процессом. Я чаще всего устраивался на капоте, или же взбирался на крышу автомобиля, откуда было гораздо лучше видно происходящее. Именно там меня похоже и нашли. В смысле заметили, не мудрено, когда такая дылда как я на крыше ЗИЛа сидит, как три тополя на Плющихе.

В этот день, режиссёр явно был не в духе, постоянно срывался с места, высказывал претензии актерам, кричал, ругался и все, по его мнению, происходило совсем не так, как он того хотел. В какой-то момент, развернулся увидел меня, и похоже в его сознании что-то щёлкнуло. Он пару секунд вглядывался в мою физиономию, а после вдруг воскликнул.

— Вот ты! Иди-ка сюда.

— Я? — удивленно переспросил.

— Да. Да, именно ты.

— Не могу.

— Почему?

— Я на службе, вдруг что произойдет, а меня не окажется на месте.

— Да, что тут сможет произойти?

— Да все что угодно, вон ваш работник у ящика с фейерверками опять закурил, щас полыхнет, а меня на месте не окажется. Кто виноват будет?

Режиссер, тут же оглянулся и заорал.

— Ильмов! Мать твою так, ты опять куришь в неположенном месте⁈ Сколько раз тебе об этом можно говорить! А, ну пошел вон с площадки, завтра же уволю на хрен!

Потом, вновь взглянув на меня.

— Ну подойти, на минуту-то можно оторваться?

Я приблизился к нему. Он