Обожаемый и осуждаемый - Оксана Кас

— Конве-что? — нахмурился Чанмин.

— Конвенционально красив — значит, обладает тем типом привлекательности, которая сейчас… скажем так — считается модной. Типа… лет семьдесят назад девушка с формами — красотка, сейчас — жирная свинка.

Чанмин кивнул. Он молчал какое-то время, но потом все же продолжил:

— Ты же сам говорил, что музыка и слава тебе не особо интересны. А сейчас постоянно в работе, ни от чего не отказываешься…

— А ты бы предпочел, чтобы я отказывался? — уточнил Хару.

Чанмин пожал плечами. Кажется, вслух он этого говорить не хочет, но действительно бесится из-за того, что Хару, не стремившийся раньше к славе, хватается за любую возможность, которую ему предлагают в агентстве.

— Ты вообще помнишь, что я еще тогда говорил? — устало спросил Хару. — У меня ведь была цель, ради которой я пришел в эту индустрию. Я соглашаюсь на работу, потому что за нее платят. Даже если за участие в шоу не платят — это повышает мою популярность, появляется больше шансов, что заплатят позже за другую рекламу. Единственное, что я сделал для себя — это снялся в «Книжной симфонии». Но я люблю книги, мне это интересно… и ты сам мог ли предположить, что обсуждение литературных произведений может стать чуть ли не главным развлекательным шоу этой весны?

Чанмин снова недовольно отвел взгляд. А Хару не смог удержаться от продолжения:

— Ситуация Тэюна не сильно-то отличается. У него тоже не особо обеспеченная семья, у родителей — куча кредитов, причем не на модную одежду или отпуска, а на банальную технику для дома, оплату похорон родственника, больничные счета. Он тоже хочет получать рекламные контракты, хочет заработать, закрыть долги и начать уже жить так, как он сам бы хотел. Тебе это сложно понять — вряд ли когда-то твоя семья была вынуждена месяц жить вообще без любого мяса на столе, тебе бы и в голову не пришло покупать вещи в секондах и ходить пешком по сорок минут в одну сторону, потому что нет денег даже на общественный транспорт. То, что мы работаем ради денег, не делает нас менее достойными славы.

Словно из желания хоть что-то ответить, Чанмин недовольно произнес:

— Неужели ты еще не закрыл свои долги?

— На мне только официально два иждивенца — мои бабушка с дедушкой. Я оплачиваю учебу младшего брата. Он без преувеличения — гений, я считаю себя обязанным помочь ему раскрыться. У нас старый дом, который требует либо капитального ремонта, либо переезда. И налоги за этот дом платить мне. Я сам хотел бы получить нормальное образование, потому что внешность, уж простите, это не то, чем можно зарабатывать до конца жизни. А еще у меня есть свои мечты, свои желания, которые тоже требуют денег. Сейчас я закрыл только проблему с образованием. Медицинская страховка оформлена до конца этого года, потом мне нужно оплатить пять взносов. На новое жилье к концу года наберется хорошо если половина суммы. Нет, Чанмин, от возможности заработать я точно не буду отказываться. И, честно говоря, мне очень неприятно слышать это от тебя. Понятно, если бы от Ноа или Сухёна — они не общались со мной на шоу, не вели личные беседы и плохо понимают мою ситуацию. Но тебе я рассказывал. И ты вроде даже сочувствовал.

Закончив говорить, Хару выложил на жаровню сразу несколько кусочков мяса. На Чанмина он старался не смотреть.

Помолчав какое-то время, Чанмин признался:

— Я понимаю, что это неправильно… но не могу не злится. Практически половину своей жизни я посвятил тому, чтобы стоять на сцене. Мечтал о славе, о популярности… а в итоге вынужден постоянно видеть, как все это получают другие.

— Но ведь на шоу ты понимал, что… так сказать — что моя внешность может вытащить тебя в финал? — спросил Хару, по-прежнему не глядя на Чанмина.

— Знал, — не стал отпираться Чанмин. — Но я думал, что после дебюта все изменится. Но все стало только хуже. Я из кожи вон лезу, чтобы меня заметили и полюбили… а ты трусы фанатам показал, и это две недели всей Кореей обсуждали. Я уж молчу про то, что на шоу все говорили — Королевская Четверка, про нас всех… а сейчас она превратилась в тройку, без меня.

— Вот в этом вообще не стоит меня винить! — возмутился Хару. — Ты сам после окончания шоу отстранился от личного общения с нами. Уезжал на выходные первым, приезжал последним, от большинства наших приглашений отказывался. Фанаты ведь тоже это видят — мы внезапно начали ходить куда-то преимущественно втроем, без тебя. Как они должны были это интерпретировать? Мне даже в комментах пришлось отвечать, что мы не ссорились, просто у тебя другое расписание… соврал, к слову, хоть и не люблю врать. Ты даже в зале предпочитаешь заниматься отдельно.

— Насчет зала — простите, но я не люблю тренироваться с кем-то еще, мне нравится делать это в одиночестве.

Хару пожал плечами: отказ от совместных тренировок его не особо огорчает, просто общая тенденция налицо.

— И что ты предлагаешь делать? — спросил Хару.

— В каком смысле?

— В прямом, — ответил Хару, — Раз ты злишься, наверняка у тебя есть некий сценарий, который тебя устраивает. Вот мне интересно — чего ты ждешь от меня и агентства?

Хару забрал со жаровни кусочек мяса. Все же какое оно здесь вкусное! Жаль, что приходится одновременно с едой вести такой неприятный диалог.

— Я обожаю шоу Бохёна, — сказал Чанмин. — Смотрел все выпуски, иногда ставлю его на фон, чтобы поднять себе настроение. Я очень сильно хотел на него пойти. Можешь договориться о замене Тэюна?

Хару удивился. Но ответил честно:

— Сейчас — нет. Я уже переписывался с Бохёном, он позвал меня с Тэюном, потому что ему интересна динамика очень старых друзей. Но я могу попробовать уговорить его пригласить тебя с Дэхви во время продвижения вашего фита. Придется подождать, но я не думаю, что Бохён откажет… особенно, если я включу ему демо… Но сейчас — прости, он слишком воодушевлен предстоящим интервью, я не рискнул говорить с ним о замене тогда, не посмею и сейчас.

Чанмин кивнул, но во взгляде у него было предвкушение. Дэхви уже писал Хару, что агентство не